П. Е. Щеголев, первым по настоящему разобравшийся во многих хитросплетениях дуэльной истории, прекрасно понимал, что Пушкин ведет игру на два фронта, против Дантеса и Гекерна, а также против царя. Он писал, что «указание» в письме Бенкендорфу (которое позже напишет Пушкин — А. А.), на Геккерна, как на составителя подметного письма, задевающего семейную честь императорской фамилии, сослужило бы Пушкину несомненную пользу и в отношениях царя к чете Пушкиных. Произошло бы поражение и другого опасного — гораздо более опасного, чем Дантес, — поклонника Натальи Николаевны — Николая Павловича Романова. Атмосфера была бы разряжена. Вот такая тонкая игра, которую хотел повести Пушкин».[47].
Щеголев не сделал в своих рассуждениях последнего шага, не предположил, что письма были мистификацией самого Пушкина, хотя мог бы, потому что и сам не был чужд мистификациях. Они вместе с советским графом Алексеем Николаевичем Толстым написали знаменитый «дневник» фрейлины Анны Вырубовой, который долгое время в советской историографии считался подлинным историческим документом.[48].
С современной точки зрения писать подметные, как тогда говорили, письма нехорошо и этим занимаются нехорошие люди! А кто вам сказал, что поэты люди хорошие и нравственные? Перед глазами Пушкина был пример. В 1835 году мальчишка — гусар Лермонтов написал анонимное письмо с клеветой на самого себя, что верно подметил Петраков. Позже, объясняя свой поступок, он сказал: «Теперь я не пишу романы, я их делаю». Не буду останавливаться на этой нашумевшей истории мести Лермонтова светской кокетке, но к замечаниям Петракова, считавшего, что Пушкину история была известна, могу добавить только то, что Пушкин, всегда интересовавшийся гусарскими шалостями с лицейских времен, уж наверняка был в курсе, поскольку его шурин, Иван Гончаров, был сослуживцем Лермонтова и жил в Царском Селе на одной квартире с его близким другом, графом Васильевым.
В девятнадцатом веке игра в анонимов пользовалась большим успехом в светском обществе, достаточно вспомнить, что известная художница Мария Башкирцева написала десятки анонимок, часто с целью мести, и даже вела анонимно любовную переписку с Мопассаном. А ставшие популярными маскарады, в которых маски окружали государя и интриговали его, затаскивая в кабинеты, где он оставался подолгу и возвращался во дворец после царской семьи, уезжавшей раньше его.[49].
Сам Пушкин попался на мистификацию Мериме, когда перевел «Песни западных славян», а последним его произведением стал написанный в начале января 1837 года pastishe (подделка, пародия) на Вольтера и потомка брата Жанны д´Арк, который якобы вызвал Вольтера на дуэль, за оскорбление «орлеанской девственницы». Последнее также отметил Петраков в своей книге.
