В Берлине 1969 года ни на минуту не могла я забыть, что был и сорок первый, и сорок третий. Их не вырежешь, как кусок кинопленки из фильма, без них нет всей правды о сегодняшнем.
Своим коллегам из пионерского издания ГДР я рассказала про белорусский маршрут «Москва» — «Берлин». И про немецкого офицера, который в 1943 году ушел к партизанам. Где он теперь? О нем помнят у нас и до сих пор ведут споры: как же на самом деле было подготовлено незаурядное для войны событие — переход на сторону Советской Армии человека, подтвердившего планы сверхсекретной операции «Цитадель»? Подпольщики тогда смертельно рисковали. Но в портфеле, который несли к партизанскому аэродрому, были не просто ценные документы, но спасение стольких жизней. И в конечном счете приближение долгожданной Победы, мира.
Я не знала ничего, кроме имени и фамилии. В редакции покачали головой: маловато. С какого он хотя бы года? Из какого города? Или, может, известно что-то о его гражданской профессии? Нет? Тогда шансов почти нет.
Один из журналистов, Клаус, заметив, наверно, как я сникла, тихо спросил:
— Это так важно для тебя?
— Тот человек говорил с моей мамой незадолго до ее ареста и гибели.
У меня оставалось всего два дня, когда Клаус позвонил с утра в гостиницу и подчеркнуто буднично сказал:
— Записывай. Я диктую адрес. Потом немного взволнованней:
— Почему ты молчишь? Адрес того человека. Он живет в Берлине.
Адрес в одну короткую строчку. Не могу опомниться.
— Как это тебе удалось?
И тут Клаус окончательно не выдерживает роли бесстрастного информатора.
— Это удалось очень многим людям, — произносит он с расстановками и со всей торжественностью, на какую способен. — Мне бы одному — ни за что.
Он, конечно, согласился поехать со мной. В машине мы молчали. Как объяснить наше появление в незнакомом доме? Тот, к кому мы ехали, совсем не ждет этой встречи. Он может не вспомнить теперь, он не обязан помнить до сих пор события одного далекого мая. И вообще неизвестно, тот ли это Карл, мало ли однофамильцев в Берлине...
Поделиться сомнениями с моим спутником не хватало духу. Он-то уверен, что дело сделано наилучшим образом, и теперь предвкушает честно заслуженное профессиональное удовольствие.
У входа в подъезд большого нового дома Клаус сверился с адресом и нажал на кнопку под нужным номером. Потом сказал несколько слов в микрофон, вмонтированный у двери, и она открылась перед нами. Техника исправно служила порядку, не пускала чужих, но мне было больше под настроение «Сим-сим» и ожидание чуда. А вдруг сейчас я узнаю такое, чего ждать и предвидеть не могу?.. Вдруг...
