— Так ведь семья Гуиниджи пресеклась, если до конца этого года никто не докажет права на наследство, на башне перевернут герб и продадут её с аукциона.
— Неужели никого не осталось?
Джон и в самом деле заинтересовался. Башню Гуиниджи знал в Лукке и окрестностях каждый, да и не удивительно: она была самой высокой в городе, и на крыше её росли несколько могучих старых дубов. Оттуда никогда никто не выходил, да и окна соседнего дома были закрыты ставнями, но мало ли у кого какие правила или проблемы? И Довертон проходил по своим делам, в очередной раз мимоходом подивившись чудачествам старой лукканской аристократии. Но если и в самом деле никого осталось, кто мог бы принять под свою руку имя, башню, права и обязанности, а также немалую собственность именитой семьи, это может серьезно изменить расстановку сил в Лукке…
Альма поджала губы:
— Может, кто и остался. Да только законных наследников рода, имени, герба и магии нету, а с приблудышами господину нотариусу возиться не след. Вообще, конечно, покойный Андреа Гуиниджи сеял, где мог, но ни у одной его жены детей не случилось… Впрочем, на все воля милостивой Ниалы!
И женщина осенила себя молитвенным знаком.
— И то правда, — согласно вздохнул Довертон. — Тёмный с ними, с семейством и его наследниками. Давайте вернемся к тому утру, когда пропал почтенный синьор Чивитали. Что-то еще сможете рассказать?
Но больше ничего домоправительница не вспомнила…
ГЛАВА 5
В глубокой задумчивости Джон шагал по узенькой улочке. Настолько глубокой, что и сам не заметил, куда принесли его ноги. Не замечал бы и дальше, но, во-первых, зацепился носком сапога за камень брусчатки и чуть не приземлился лицом на дорогу, а во-вторых, его остановил Неро довольно громким мявом.
Довертон остановился, встряхнул головой и сообразил, что видит знакомую деревянную дверь и скромную вывеску «Кантина деи Сапори».
— Кот, ты что, опять проголодался? — спросил он с некоторым возмущением, но взглянул на часы и сообразил, что провел с домоправительницей нотариуса несколько больше времени, чем планировал. — Ладно, ты прав. Надо перекусить. Но только слегка, потому как у Арригони снова будут кормить!
Неро дал понять снисходительным мурлыканьем, что он совершенно не возражает против третьего и четвертого завтрака, и Джон толкнул дверь.
Ресторан только-только открылся на ланч, народу почти и не было. Только в дальнем углу сидел над гигантской порцией тальятелле неизвестный Довертону бородач. Похоже было, что незнакомец не столько ест, сколько медитирует над пряно-острым паром, поднимающимся над соусом. Джон сглотнул слюну и понял, что тоже голоден.
