*) Piano Nobile, господский этаж — то же самое, что бельэтаж; второй уровень здания, где живут владельцы.
Достав ключи, я открыла оба замка и вошла.
Прямо из прихожей арка вела в гостиную, справа располагалась кухня, ванная и туалет, слева небольшой коридор шёл к спальням. Теперь я могла в полной мере оценить и высокие окна, и элегантную мебель, и балкон, идущий вдоль всей квартиры, и овальное зеркало в мой рост в раме, украшенной серебряными розами и виноградом.
— Здорово, — оценил Франческо. — И во что ценят такие апартаменты?
Я назвала стоимость, и он присвистнул.
— Наверное, надо соглашаться, — сказала я. — Попробую набрать маклеру.
Увы, сигнал коммуникатора оставался безответным.
— Ну вот, а вдруг до завтра он отдаст кому-нибудь эту квартиру…
Со вздохом я погладила подлокотник кресла, но тут Франческо сказал:
— Лиза, я думаю, надо все же посмотреть, вдруг этот маклер ещё на месте? Мало ли, бывает, что не слышишь сигнал или ещё что…
Удивительно, но почтенный Бротерикс и в самом деле оказался в своей конторе. И та самая квартира, о которой еще вчера я с сомнениями размышляла, и которая стала за это время такой для меня желанной — квартира была ещё свободна и ждала меня. Так что я с лёгким сердцем выписала чек на три тысячи дукатов, годовую стоимость аренды, и получила магически заверенный контракт. Сегодня соберу вещи, завтра перееду и… надо начинать жить. Покупать программу головидения, амулеты для стирки и хлеб, найти кого-то для уборки, нанять мага, чтобы поставил охранные заклинания…
Франческо пригласил меня поужинать, и я не стала отказываться. По многим причинам. День был длинный и насыщенный, хотелось поболтать о чём-нибудь, не имеющем отношения к аурам, магии, учёбе… Впрочем, послушав рассказы реставратора о его работе над мозаиками полуторатысячелетней давности, я уже не была так уверена, что магия тут ни при чём. Дар у Франческо определённо был, вот только какой? Не выдержав, я задала художнику этот вопрос, но в ответ он только пожал плечами:
— Понятия не имею! Видите ли, Лиза, я представляю уже восьмое поколение художников в семье. Мой прадед, например, был фрескатти, как и прапрадед, мама писала портреты, а я вот занялся мозаиками. Рисовал я всю жизнь, определением магического уровня не занимался, поскольку мне это было просто не нужно. Главное, чтобы были способности к рисунку, да чтобы краски слушались. А уж когда взялся за мозаики!.. — тут он улыбнулся, и я начала медленно таять.
