— Ну вот, дети, и приехала ваша учительница. Видите, какая хорошая. Долго ждали, зато дождались. Любите ёе, хорошо учитесь. Зовут вашу учительницу — Евгения Михайловна. Ну, в добрый час! — сказала она Жене, понизив голос. — Любите их... Они славные...
Жене стало легко и даже весело. Агния Петровна всех обдала таким теплом, что и класс и учительница, можно сказать, на глазах у нее расцвели.
Агния Петровна ушла. Женя осталась с классом одна и не знала, что делать, хотела рассмеяться: «Наконец-то! Вот они какие!» Но напустила на себя солидности и приступила к работе и в этот день уже не расставалась со своим классом, как ни ждали ее в учительской.
— Меня зовут Жен... Евгения Михайловна, а как зовут тебя?
— Катя.
— А чем занимается твой папа?
— Он шкипер на кавасаки...
— А что такое шкипер на кавасаки?
Ученица не могла ответить, не знала и учительница. Дальше — больше. Учительница не знала, что такое сейнер, кунгас, пирс, буек и многое другое, и вдруг испугалась: она сама ничего не знает, а дети знают все. Что же делать?
Тогда она стала спрашивать, как дети провели лето, где бывали, из кого состоят семьи, что делают мамы, — и беседа пошла веселее.
— У нее есть еще бабушка! — подсказала девчушке ее проворная соседка,
— Эта бабушка не наша. Она у нас живет, только она чужая...
— А ты ее жалеешь — чужую бабушку?
— Мы ее взяли, чтоб она нас жалела.
Первое знакомство с классом состоялось. Прозвенел звонок, дети высыпали из-за парт, как пчелы из улья, и тут Женя еще лучше увидела, кого ей предстоит учить и воспитывать: одни прибежали в школу босиком, другие — без пояса, третьи — в одежде явно с чужого плеча, некоторые с отросшими волосами, девочки — в платках, в тяжелых сарафанах из грубого домотканого полотна.
У Жени сразу же оказалось много работы: она заглядывала им в волосы, в уши, отсылала к рукомойнику, заставляла застегнуть рубашку, девочкам поправляла прически, бантики, пустила в ход свою гребенку; а когда кончились уроки, так и не зайдя в учительскую, пошла в поселок к родителям.
Она зашла в барак и побывала в двух квартирах, у ребят, которые больше других поразили ее своим неряшливым видом. В первой, куда она зашла, происходила попойка: три женщины и один мужчина допивали вторую бутылку.
Лица были потные, глаза осовелые, языки едва ворочались.
— Здравствуйте... Я учительница Гриши. Кто его мама?
— Я, на свое горе... Что дальше скажешь? — отозвалась одна из женщин, не глядя на Женю.
