Всё это случилось три с лишним года назад, а сейчас Эдварда тревожили совсем другие ощущения. Каждый день он чуял, что приближается к своей заветной цели, но в то же время над ним сгущалась какая-то неясная туча. Страх перед возможной катастрофой заставлял его осторожничать больше обычного, и временами он начинал опасаться, что именно это въевшаяся привычка помешает ему в решающий момент вести себя правильно. Дело Крамарова как бы уточнило страх Эдварда, из всеобъемлющего превратило в точечный, но в то же время усилило его до последней степени. Он начал плохо спать по ночам и всё терзался, нащупывая под подушкой свою главную улику: «Предъявить или не предъявлять её в «Аримаспи»?»
По крайней мере, хотя бы в этот вопрос внесена ясность. Сегодняшний разговор с Командующим был единственным шансом. Рубикон перейдён. Эдвард глубоко глотнул сырого воздуха и, отгородившись полой плаща, вытащил из внутреннего кармана полинялый пластиковый квадратик извещения. Извещение было адресовано эмпату 3-го ранга Г. Крамарову. Ему предписывалось не позднее 2-го апреля явиться по адресу: Вторая лаборатория, бокс 9-0-9, для профилактического сканирования психики и синта. В случае неповиновения он автоматически лишался всех своих званий и привилегий. Не сказать, чтобы их было много: эмпаты третьего ранга допускались на закрытые этажи Башни только в экстраординарных случаях. Однако Крамаров не пришёл на сканирование, не стал он и дезертиром, добровольно избрав путь, ведущий к гибели. Почему он предпочёл такой исход? Знал ли он, что ожидающее его будущее окажется горше и страшнее смерти? Вот какие вопросы терзали Эдварда.
Его вернул в реальность шорох подкатившего к остановке транспорта. Двери раскрылись, выпуская наружу толпу зрителей. Похоже, автобусный спектакль подошёл к концу. Эдвард вздрогнул, когда вслед за зрителями на тротуар выбралась четвёрка лилипутов — пара женщин и двое мужчин. В своих прозрачных плащах с капюшонами, под одинаковыми детскими зонтами они напоминали группу сказочных гномов. Последней из салона появилась девушка, и Эд вздрогнул вторично, когда она подняла от земли знакомые тёмно-синие глаза. Похожие он каждое утро видел в зеркале во время бритья. Эд инстинктивно попятился в тень; девушка, заметив его, вспыхнула, замешкалась и поспешно сдёрнула с головы длинный, светло-русый парик. Под париком она была темноволосая, коротко стриженная. Эдвард, пересилив себя, поднял руку в братском приветствии. Но девушка помрачнела ещё больше. Бросив лилипутам несколько тихих слов, она поспешила навстречу.
