– Опять шантаж?! – во мне крепла уверенность, что других средств достижения целей в мире просто не существует.
– Ну да. Только в очень ненавязчивой форме. Парень шептал женщине слова любви, жаловался на собственное подневольное положение. Мол, он бы и не хотел, но шеф… В общем, пудрил мозги по полной программе.
– Ко мне бы Клюшка приставать не стал, – уже не так уверенно заявила я. – Мне нечего терять. Я не слыву порядочной и семейной, – почему-то затрагивать эту тему было до крайности неприятно. – Кстати, ты по-прежнему не отвечаешь на вопросы.
– Ладно. Буду отвечать. Ты говоришь, что я издеваюсь над людьми… Возможно. Но в данной ситуации это был единственный метод добиться правды. С тобой бы Клюшка перестал откровенничать, едва узнав об опасности, угрожающей его секретарше. Эти люди могут помогать кому-то, только если трясутся от страха.
– Ну, пошел бы к Клюшке без меня!
– Кто б меня туда впустил! Охрана бы радостно сообщила, что Николаша спешно смылся по делам или еще что-то…
– Тогда вызвал бы его к себе!
– Рядовому оперу не так-то легко вызвать к себе известного бизнесмена. И группу захвата, – Жорик покрутил пальцем у виска, – даже самую, как ты говоришь, хиленькую, под такое дело никто не даст. Кроме того, удостоверение мое липовое. Из органов я действительно вылетел, причем уже давно. – Я мысленно прокричала «ура». – Понимаю, что подпортил ваши с Николашей отношения, но мне казалось, что после того, как ты узнаешь, кто он на самом деле…
– Все равно! – не унималась я, хотя уже находилась в гораздо более миролюбивом расположении духа. – Кем бы он ни был – он мой приятель. Друг юности. Ты не имел права так подставлять меня. Мог бы рассказать мне все с самого начала, и мы бы придумали вместе, как вытянуть из него информацию.
В глазах Жорика вдруг промелькнула искренняя растерянность.
– Ты знаешь, я не подумал, – он пожал плечами, как бы извиняясь. – Я вообще не привык делиться с кем-то планами. Тем более с женщиной… – Памятуя мою реакцию на подобные высказывания, Жорик быстро схватил меня за руку. – Только не вздумай опять обижаться и уходить. Я не хотел тебя задеть. Я помню, что ты привыкла осознавать себя личностью.
Не совсем поняв, была последняя фраза издевательством или оговоркой, я на всякий случай вырвала руку. И раздраженно поправила:
– Я говорила не о себе! Я привыкла, что окружающие видят во мне личность, а не…
– Какая разница! – отмахнулся экс-опер.
Я отвернулась.
