К сожалению, не пройти мимо дома старосты было нельзя. Землянка паренька находилась на самой восточной окраине, в то время как большая, состоящая из нескольких срубов, окруженная открытой верандой изба Броди, так звали старосту, занимала центральное место поселения. Пастух взял посох подмышку и осторожно начал пробираться вдоль изгороди. Ему не хотелось показываться на глаза веселящимся соплеменникам. Знакомые с его повадками домовята лишь осуждающе качали головами, волкодавы скалили зубы, но лай не поднимали. Свой как-никак. Со стороны освещенного многочисленными факелами дома доносились песни и смех, играла волынка, громыхали тяжелые чаши, наполненные лучшей медовухой и сурой, а он, словно тать, крался в ночи. Нет, безусловно, ему хотелось туда, но это значило бы терпеть насмешки и подзатыльники, завидовать танцующим и бояться сказать лишнего. Нет уж, обойдется. Только бы не выдал какой-нибудь упрямый баран или заблудившаяся овца.
Перед воротами во двор пастух был вынужден остановиться. Напротив у колодца стояли несколько человек. Юноша застыл в темноте, дожидаясь, когда они вернутся обратно и он сможет продолжить путь. Рука непроизвольно нащупала оберег, фигурку березовой чудо-птицы на шнурке, подаренный давным-давно отцом. Спаси и убереги от взгляда, так его учили говорить, так оберег и действовал.
– Бродя настарался, такой стол ради своего сына Поклухи устроил. Поди, перед тобой, Перемысл, прогибается. Сестру здесь оставишь или заберешь молодоженов с собой? – проговорил один из мужчин, в годах с воинской выправкой и разросшимся родовым пятном на левой щеке. Даже на свадьбе он не открепил от широкого кушака боевой топорик. В руках же держал резной ларец.
– Поклух к торгу имеет склонность, сообразительный и считает неплохо. Поставлю его в Старобуже главным над хозяйством. Пусть пользу там приносит, – с достоинством ответил второй, плотного телосложения, с начинающейся лысиной и приметным шрамом на лице. Его левый глаз время от времени дергался. На поясе у этого мужчины висела толстая калита из сафьяна с вышитым золотом изображением туров, украшенных драгоценными камнями. – Владетель Колеслав, так что ты решил передать через Януша? А то сей отрок стоит перед нами, мается, выпить лишнего боится. Сразу видно, ему праздник – не праздник, хочет узнать, почему твои витязи его задержали.
Рядом с ними пригладил чуб молодой лех. Он поклонился на слова купца Перемысла и повернулся к Колеславу. Тот проговорил медленно, делая частые паузы между словами:
