— Опгометчивые вещи говогите, товагищ капитан, — перебил Триглистер. — Политически неггамотные и даже вгедные…
Рвоцкий разинул рот и несколько раз моргнул.
— Стагогежимные песенки гаспевать не годится, — строго сказал бывший счетовод, и его глазки под очками стали буравчиками.
— Но ее сам товарищ Буденный любит — промямлил капитан. Мне было больно на него смотреть…
— Товарищ Буденный — выдающийся кгасный стгатег и магксист до мозга костей, — холодно согласился Триглистер. — Но, во-пегвых, он кавалегист, а не могяк, и не знает многих нюансов. Во-втогых, пги всем моем уважении к магшалу Буденному, он — не комиссаг на «Свегле», это высокую честь пагтия довегила мне. И вообще, что это вы заладили, Гвоцкий, бог, кгест какой-то, опять же, сюда пгиплели, я уж о гусском флаге помолчу! Вы Андгеевский подгазумеваете? Запамятовали, под каким флагом плаваете?
Капитан побледнел.
— Вам, как командигу, полагается быть атеистом… А бога — нету его. И не было никогда…
— Да ладно тебе, Меер, — пришел на выручку Рвоцкому Гуру. — Как так, нету бога? А Майтрея?!
— Майтгею вашего, товагищ Вывих, а готов пгизнать лишь как аллегогию консолидигованной воли тгудящихся масс под мудгым гуководством большевиков…
Я подумал, когда мы плыли на «Приаме», Триглистер держал себя с Гуру посдержаннее…
— Будет вам, Триглистер, — откашлявшись, примирительно начал Гуру. Что вы лепите из мухи слона…
Я отметил, обращаясь к мнимому счетоводу, Вывих перешел на вы.
— Позвольте комиссагу самому разгуливать вопгосы, касающиеся могально-политического аспекта боевой подготовки экипажа! — отрезал Триглистер.
— Продолжайте, прошу вас, Степан Осипович, — сказал я.
— На крейсерах типа «Омаха» стоят сто пятидесяти двухмиллиметровые орудия, точно, как у англичан. Только их не по пять, а втрое больше. И, доложу я вам, плакали бы наши дела, если бы не Ян Оттович. Он, дай ему Бог здоровья… — осекшись, Рвоцкий исподтишка взглянул на Триглистера, наверняка, в ожидании нагоняя…
— Благослови Майтреюшка Яна Оттовича, — быстро вставил Вывих.
— Товарищ Шпырев, он же, еще в бытность товарищем Педерсом, служил минным старшиной на эскадренном миноносце «Стремный». Под моим началом, — добавил Рвоцкий скромно. Только я тогда был старшим лейтенантом. Мне присвоили капитанское звание, когда грянула Русско-Японская война. Перебросили из Владивостока в Порт-Артур. И, скажу вам, положа руку на сердце, господа…
— Забегите себе господина, Гвоцкий, — сказал Триглистер.
