Лишь одни глаза сэра Перси, пронзительно голубые,
проницательные и задорные, сверкали, как и прежде. Говорят, глаза — это зеркало
души. В таком случае, полковник ничуть не изменился, просто оболочку изрядно
потрепали обстоятельства, будто старый футляр со скрипкой Страдивари внутри,
сохранившей божий дар извлекать чудесную, завораживающую музыку.
— Здравствуйте, леди и джентльмены, — встав у трибуны,
сэр Перси отвесил аудитории поклон. — Позвольте поблагодарить каждого из вас,
кто пришел сюда, на встречу со мной. Как видите, слухи о моей преждевременной
кончине оказались сильно преувеличенными, — усмехнувшись, полковник молодцевато
подкрутил рыжий ус. — Так любит выражаться Марк Твен, известный литератор из
Североамериканских штатов. Лучше не скажешь, поэтому, мне не остается ничего
другого, как позаимствовать у мистера Твена удачную фразу. Но, обещаю вам, леди
и джентльмены, это единственное повторение, которое я позволю себе сегодня. Все
остальное, что вы услышите от меня сейчас, вся моя история, которую я вам
поведаю — уникальна. И, я еще ни разу не рассказывал ее никому. Вы — мои первые
слушатели. Вы позволите мне продолжить?
— Просим, сэр Перси! Просим! — крикнули из зала сразу
несколько голосов.
— Очень хорошо, — кивнув, Офсет снова подкрутил рыжий
ус и приступил.
Надо сказать, что пока, улучив подходящий для атаки момент,
недоброжелатели не ринулись перебивать сэра Перси, учинив ему, в конце концов,
настоящий перекрестный допрос, как принято у полицейских, чтобы сбить с толку
подследственного, настроение аудитории оставалось приподнятым и даже
романтическим. Стоило сэру Перси заговорить, и публика зачарованно притихла,
поддавшись магии его простых по-солдатски слов, которые он и не особенно-то
подбирал, описывая чудеса, от них и без этого захватывало дух. Собственно,
именно так и случается, когда слушатели не просто благожелательно настроены к
рассказчику, но еще и заранее предвкушают, как его удивительная история, будто
ковер самолет из арабских сказок Шахерезады, перенесет их за тридевять земель,
за далекие моря и бескрайние леса в сказочные края, чудесные уже только тем,
что туда так сложно добраться, если, конечно, воображение хромает. Где нет ни
железных дорог, ни шоссейных магистралей, по которым, давая пронзительные
гудки, проносятся автомобили и паровые дилижансы, зато реки такой ширины, что с
одного берега не разглядишь другого, точно, как на море. Где по утрам не мучает
надсадный кашель от проникающего повсюду зловонного смога, повисшего над
закопченными черепичными крышами прилепившихся друг к дружке домов, зато есть
туман, клубящийся над непролазными топями бескрайних болот, раскинувшихся от
горизонта до горизонта, и, к слову, кишащих ядовитыми змеями, как лондонские
трущобы — тараканами и блохами. Где нефть не выплескивается из чрева
потерпевших катастрофу танкеров и не убивает все живое, заставляя умирать
мучительной смертью, зато невинное купание в приглянувшейся тихой заводи под
сенью деревьев чревато перспективой быть разодранным заживо пираньями. Этими
кошмарными свирепыми хищниками, орудующими, сбившись в алчные до трепещущей
плоти стаи, встреча с которыми наводит ужас даже на черных кайманов, настоящих
ископаемых ящеров, достигающих в длину двадцати футов и весящих никак не меньше
полутора тысяч фунтов.
