Петюня был творцом, рохлей, бессребреником, классической интеллигентской душой, способной лишь философствовать на прокуренной кухне. К счастью у его высокопоставленной семейки оказались более чем мощные связи, и они задействовали их все… У меня даже появилась возможность выбрать сферу приложения своих сил, а дальше… Что-что, а работать я хотела и могла!
Все мы учили в школе, что свобода — это осознанная необходимость. Так вот, я выбрала ее, сполна за нее заплатила и никогда не жалела о своем выборе…
Один бог знает, что это вдруг меня потянуло на воспоминания. Хотя… Приближался день, когда мне и Наташке — дочь я родила в собственный день рождения, сделав сама себе подарок на всю жизнь — должно было стукнуть по более или менее значимой дате — ей двадцать один, а мне сорок. И день этот было не объехать и не обойти. «Может, пронесет!» — тайно молилась я каждый раз, и каждый раз напрасно. Но в этом году я была твердо намерена избежать обычного нашествия огромного количества званных и незваных гостей. Тем более, что, как говорят, женщине справлять сорокалетие — плохая идея. Почему — не знаю, но вот почему-то так.
Наташа планировала пока остаться в Париже, а мне внезапно, спустя почти пять лет, позвонила моя старшая сестра… Я пригласила ее с семьей к себе на дачу и собиралась тихо и добропорядочно попить чайку с тортиком, позвав еще, быть может, только Перфильева, ну и, конечно, Ивана… Хотя и это уже… Но уж его-то удалять из дома я точно не собиралась, даже ради того, чтобы, наконец, заслужить хоть толику одобрения от одного из членов моей в какой-то степени бывшей семьи! Более того, если копнуть глубже, я даже испытывала тайное желание узнать, что же о нем будет сказано… Смотрины? Смешно!
Василек встретил меня угрюмо.
— Ты собираешься испортить мне твой день рождения! — объявил он, едва я распахнула дверцу машины.
Я рассмеялась, поражаясь неисповедимости детской логики.
— Но это все-таки мой день рождения…
— Так что, даже дядя Стас не приедет?
Я покрылась мурашками ужаса, представив себе прибытие Стаса со товарищи в разгар мирных посиделок в обществе Иры, ее мужа, полковника полиции, и их дочери с ее супругом, которого я вообще не знала.
— А дядя Пуп? А Борисыч? А Куклюша? — продолжал допрашивать меня сын, и мне становилось все хуже.
— Не приставай! Я просто хочу нормально…
— Ах, НОРМАЛЬНО! — глянув на меня, как на душевнобольную, перебил Вася и удалился не оборачиваясь.
— Дядя Пуп и Куклюша? — брови Ивана изогнулись над смешливо сощуренными глазами.
