— Сняли? Все сняли? Сашка? Ты снял?
— Все снял, Вань. Такие крупняки, ты писать кипятком от восторга будешь. И как реснички у него дрожат, и как жилка на виске бьется, и как язык по губе метнулся. Твою мать, он же не играл ни фига! Он и правда возбудился!
Кто-то на задах нервно хихикает, а Яблонский подскакивает ко мне и кружит, оторвав от земли.
— Вот у нас Машка какая. Не то, что у голубого, у импотента и то к носу задерется, если наша девочка того захочет как следует. А Маш?
— Поставь меня.
— Ты в порядке?
— Да. Только выложилась очень. Можно я тоже… пойду?
— Иди. Иди, конечно! Евгенчик! Евгенчик, твою мать! Проводи нашу волшебницу в гримерку. И чтобы ни одна сволочь к ней не лезла. Пусть в себя придет. Это будет гениально! Это будет лучшая эротическая сцена! Ни тебе голых сисек и жоп, ни тебе криков и стонов. Только совсем немного танца — короткие движения и жесты. И крупняки! Ты, Сашка, прав, у него же на морде просто гимн гетеросексуальному сексу весь проигрался, как по нотам! Твою мать!.. Маш! Машка! Ты еще не ушла?
— Нет.
— Признавайся, о ком думала, когда двигалась так, когда так смотрела? Скажи, что обо мне и можешь делать со мной что хочешь, хоть варить заживо. Слова против не скажу.
Смеюсь, а потом грустнею.
— Нет, Вань, не о тебе. О муже…
Ухожу и слышу в спину восторженно-завистливое.
— И достается ж кому-то такое…
Ну да… Достается. Вот только оказывается совершенно ненужным…
* * *
С облегчением избавляюсь от парика, смываю грим и наконец-то натягиваю на себя привычную амуницию. За этим занятием меня застает Оксана — одевала-то меня ее костюмерша. И внешностью моей занимался ее стилист и ее гримерша. Отношение Оксаны к этому всему написано не ее хорошеньком личике крупными печатными буквами. Но мне на ее детские обиды плевать. Жду, что начнет выяснять отношения, и оказываюсь права. Скверно. Никогда не была сильна в бабских склоках и интригах. Юность моя прошла среди мальчишек. В мотоспорте, как справедливо высказался когда-то Евгенчик, девчонок — полторы калеки. Как поставить на место мужика знаю. А вот как наладить отношения с задурившей девицей?..
А потому все больше отмалчиваюсь, а под конец и вовсе поворачиваюсь и, больше ее не слушая, ухожу. Хочу все-таки съездить к отцу. Поговорить с ним о том, что подслушала вчера за кулисами. И попросить, чтобы мне перегнали запись моего танца в цирке на той свадьбе, будь она неладна.
Сажусь на мотоцикл. В шапито я уже через полчаса. Здесь непривычно тихо. Вчерашняя попойка наверняка закончилась под утро. Только где-то погрохатывает ведро и кто-то напевает. Точно, Ерлан кормит животных и убирает их клетки. Какая привычная, мирная и уютная картина… Иду искать отца. Но его нет. Наверно, еще спит. Зато узнаю у Ерлана, кто именно снимал мой танец на камеру. Иду в гостиницу, в которой остановилась труппа, и прямо в дверях сталкиваюсь с нужным мне человеком. Возвращаемся к нему в номер, и он быстро скидывает видео мне на флешку. Специально ведь для этого брала ее с собой. Иду в номер отца. На мой стук никто не открывает. Толкаю дверь. Точно, папа в своем репертуаре. Вечно все нараспашку. «От кого запираться, если брать с меня нечего? Даже „девическую честь“ и ту — того-с, сдал в аренду».
