Григорий мучительно вспоминал свой ночной полет и десантирование в тыл врага. И никак не мог восстановить его. Куда? С кем? Задание? Восстановить не удавалось так же, как и историю с финским ножом. Как отрезало. Голова раскалывалась от попыток вспомнить…
Готовясь написать эту повесть о «Бездоке», человеке без документов, ее автор обратился за консультацией к опытнейшему медику, много лет проработавшему в госпитале инвалидов Великой Отечественной войны. Эта женщина, доктор наук, знала множество примеров трудного, мучительного возвращения памяти у своих пациентов. Она сказала, что люди, пережившие тяжелые ранения и контузии, часто испытывают выпадания памяти и внезапные озарения. То не могут восстановить самые несложные события свой жизни, имена родных и близких людей, то вдруг отчетливо вспоминают мельчайшие факты, подробности, мелочи жизни, происходившие с малознакомыми людьми много лет тому назад. Даже после интенсивного лечения островки памяти долго-долго не воссоединяются в единый материк. И нужен некий толчок — слово, жест, картина, поступок, название, имя, чтобы разрозненные клочки памяти воссоединились.
И вот именно предмет с совершенно обыденным названием подтолкнул память Григория. Чего проще — услышал слово «ГРЕБЕНКА». И вот всколыхнулась память… Нет. Нет, то была не обычная гребенка, которой причесывают волосы, а вещь особенная, с которой разведчик и диверсант связал важное для него событие.
Так что же представляет собой предмет, который десантники в первый год войны называли «гребенкой» или «граблями».
То была принадлежность боевого снаряжения. Им Григорий и его товарищи нередко пользовались зимой сорок первого года. И эта «гребенка» возникла перед глазами…
То была самодельная система пуска сигнальных ракет. Дюймовая доска. В ней десять отверстий. На удивление вспомнилось: отверстия — двадцать два миллиметра в диаметре. В каждое отверстие вставлялась ракета. Всего — десять ракет. С «гребенкой» были комплект ракет, спички — особые, они даже зажигались и горели под водой. Оружие — пистолеты ТТ и маленький, системы Коровина, предназначенный на критический случай, для самоликвидации. Короткие лыжи, притороченные к укладке…
Все до мелочей Григорий вспомнил и даже загордился: скоро станет совсем здоров… Но дальше произошло непредвиденное: словно занавес опустился, память напрочь пересеклась… Сколько ни насиловал себя, вспомнить не мог. Голову заломило, потемнело в единственном глазу. Стало страшно…
