Смит встряхнул головой, сбрасывая капли пота, как сквозь вату доносился и висел над ареной рев с трибун, нетерпеливый визг тормозов и вызывающий, яростный вопль автомобильной сирены.
«Я устал. Я чертовски устал, и плевать на деньги. К черту проклятый приз!» — кружились в голове трусливые, полные отчаяния мысли. Хотелось броситься под насмешливый свист публики к сигнальным воротам, нажать красную кнопку и прекратить игру… Если будет шанс добежать, слишком далеко. «Мешает это сделать контракт, который я, с дуру, иначе не скажешь, подписал… Вот он я какой, крутой парень… Дурааак!!!»
Он отпрянул от черного борта. Из-под заднего колеса в лицо швырнуло песком. Смит инстинктивно закрыл глаза, отмахнулся рукой и тут же прыгнул вверх, отталкиваясь и чуть не поскальзываясь на крыше машины. Упал, покатился по арене, быстро поднялся. В груди поселилась тяжесть, рот широко раскрыт, жадно глотает воздух. Смит посмотрел в сторону ворот.
— Черт! Поздно! — Металлический зверь, иначе не назовешь, хоть у него облик автомобиля и красная надпись на бортах УКУ, отрезал от ворот, всем видом показывая, что к спасительной кнопке не подпустит и ничьей не будет.
Двигатель снизил обороты, робот выжидал. Смит вытер лоб, слышал как скрипят песчинки песка и словно снял некую заглушку — рев толпы взорвался в голове. Смиту показалось, что он разбирает слова: Крови! Убей его!
Джон усмехнулся, слизывая капельки пота с губ. Черная машина стояла напротив, двигатель сердито урчал, готовилась к новому броску, её топливо было рассчитано на пятнадцать минут, но какой чемпион может обогнать разумный автомобиль.
— Чего ждем? — пробормотал Джон, шатаясь, отошел к бетонной стене.
Она блестела под солнцем, покрытая стеклопластиком, но кое-где можно было заметить темные заплатки. «Интересно, сколько гладиаторов по ней размазано?»
Колени устало дрожали. «Немного отстояться, сконцентрировать силы. Не из таких передряг выходил». Джон прислонился к стене, чувствуя сквозь мокрую от пота майку жар стены. Машина словно ждала этого момента и резко рванула вперед. На трибунах засвистели и завопили, миллионы телезрителей алчно впились в экраны, забыв про чипсы и попкорн, кока-колу и пиво. Камеры крупным планом показывали желтый сектор колизея, мчащуюся к гладиатору торпедообразную, блестящую черную машину, прижавшегося к алой стене человека с широко раскрытым от крика ртом.
Комментатор не выдержал и воскликнул:
— Нет, вы посмотрите, какой контраст! Какие цвета!
