— Извиняйте, — Борис вызывающе выпятил нижнюю челюсть.
— Собьет, — повторила мама.
— Не собьет, — огрызнулся царевич.
— Собьет.
— Не собьет, бьюсь об заклад, что не собьет.
— Что ты поставишь? — рассмеялась Улина мама. Дочка тем временем засучивала рукава сарафана.
— Коня богатырского.
— Твоя кляча и одного руфия не стоит, — старая хозяйка презрительно посмотрела на Бориса.
— Хорошо, — вскипел царевич. — Собьет — на твоей дочке женюсь, — брякнул Борис, и сам расхохотался такой шутке. — А вы что ставите?
— Я себя ставлю, — улыбнулась Уля.
— Это как?
— Увидишь, — девушка состроила глазки.
Борис жадно сглотнул слюну, выразительно посмотрел в карий омут. Они обещали увлечь в себя и утопить.
— Посмотрим. Посмотрим, — пробормотал царевич, становясь напротив девушки. В карих глазах застыл смех, девушка даже щеки надула, еле сдерживаясь.
— Что я с тобой сделаю, милая, даже не представляешь, — мечтательно погрозил царевич.
— Смотри, дочка, поосторожнее, не зашиби ненароком, — предупредила мама.
— Пожалуй, — кивнула Уля.
— Давай. Бей, — хмыкнул Борис.
Уля ударила, отведя плечо назад, как опытный кулачный боец, и впечатала кулак в грудь царевича. Борис охнул, чувствуя, как тело отрывается от пола, спина натыкается на стол и скамейки, все это с грохотом сносится на пол. Тело царевича упало сверху, ломая скамью. Уля встревоженно склонилась над ним.
— Живой? Извини, не хотела сильно.
— Угу, — простонал Борис, пробуя подняться. — Как конь лягнул.
— Еще бы, — рассмеялась мама Ули. — Моя дочка два года в богатырках-поляницах ходила и таких, как ты, пачками валила. Поднимайся, женишок, — охнув, она поспешила на кухню.
Уля протянула руку.
— Я помогу?
— Спасибо, я сам, — царевич, кряхтя поднялся, — проклятый камень, в точку, — процедил он сквозь зубы.
— Какой камень?
— Был один, — Борис, морщась, пощупал грудь: теперь синяк будет и зачем спорил?
— Ты не думай. Мы тоже не простого сословья.
— Вижу, — хмыкнул Борис, поднимая и ставя на пол стол.
— А ты вправду царевич?
— Царевич, — Борис придвинул лавку, устало опустился. Раздраженно отпихнул к стене обломки лавки, которая отпечаталась на спине.
— Мама, я замуж за царевича выхожу! — крикнула Уля.
— Поздравляю! — донеслось из кухни.
— За кого замуж? — недоуменно спросил Борис.
— Ты так не шути, я могу и сильнее ударить, — посоветовала Уля, ласково улыбнулась.
— Она так блинную получила, — в дверях кухни появилась мама.
— Как?
— На спор, — ответила Уля.
«Лучше бы я по дороге Ивана поехал», — с тоской подумал Борис. Он поднялся.
