Едва все уселись за стол, из-за стойки почтительно вышел хозяин. С поклоном остановился перед столом царевичей, почтительно, но, не раболепствуя, осведомился:
— Что будут кушать уважаемые гости?
— Все, что есть, — мгновенно отреагировал Борис.
Оскар подкрутил тонкие усики и скромно добавил:
— Если честно — мы очень голодны.
— Значит, в наличии имеются щи свежие с олениной, суп грибной…
— Щи, — Борис сглотнул слюну, — с олениной. Мясца, если можно побольше.
— Исполним, — Прохор улыбнулся. — Каши: перловая, пшенная, гречневая, с гарнирами…
— Это главное, что на гарнир? — заволновался Борис.
— Утка тушеная, цыпленок табака, заяц в капустном соусе с грибами, отбивные из оленины, дикого вепря…
— Хватит! — оборвал Борис, — нет сил слушать, неси все и много.
— А, главное? — спросил Оскар.
— Что, главное? — не понял Прохор, щупая бороду в области пупа.
— Попить, что предлагаешь?
— Выпить или попить? — хозяин улыбнулся. — Пиво свежее, сам варил.
— Уже пробовали, неплохое, не хуже баварского, — польстил Оскар.
— У меня лучше, — со знанием ответил Прохор. — Есть вина заморские, наливки, медовуха первого сорта, пшеничная.
— Нам графинчик пшеничной и наливочки клюквенной, — Борис вожделенно задвигал кадыком.
— Заморские вина, какие ты имел в виду?
— Португальское — «Осенний букет».
— Неси, — разрешил Оскар.
— Уже несем, — Прохор вернулся за стойку и звучным голосом стал отдавать приказания на кухню.
— Сервис, — вздохнул Оскар, — вот когда я был за границей, там было все совсем по-другому.
— Это как по-другому? — поинтересовался Борис.
— Ну, — Оскар развел руками, — все: обслуживание, девушки молодые, улыбчивые такие, податливые, в фирменных шапочках; пепси-колу разносят, бюргеры, макдональдсы. Здесь же все по старинке — стены серые, люди лапотные, законы гороховые…
— Жратва вкусная, — перебил Борис.
— …менталитет у нас другой, это нас губит и отличает от Запада, — закончил Оскар.
— Менталитет, что это? — спросил Борис.
— Ну, это ментальность такая, признак духовности.
— А я думал, как ментол в западных сигаретках.
— Да, гадость еще та…
— Вот поэтому, Оскар, душа у нашего народа живая, а что живое, то и ранимое; сказочная. А на западе, мешочек у сердца подвешен, с заветными талерами, — вмешался в разговор младший брат.
— Талеры, дурак, это вещь осязаемая, не то, что душа.
— Миром правят не деньги, а любовь, честность и достоинство.
Оскар громко расхохотался:
— Так в твоих сказках написано. Все можно перевести в денежный эквивалент, в разменную, звонкую монету. Все, Ванюша, можно купить и продать.
