Псы замолкли. Девочка их выпустила. Доброжелательно виляя хвостами, они кинулись к братьям, каждого обнюхали и вернулись к своему излюбленному месту — на крыльцо.
— Прошка, конями займись. Лешка, баньку приготовь царевичам, с березовыми веничками. В кваске прутья замочи.
— Переночевать место есть? — спросил Борис. Подмигнул выглянувшей в двери розовощекой девушке. Она подмигнула ответ, смеясь, скрылась в темноте коридора. Хозяин сделал вид, что ничего не заметил.
— Место есть, вчера мушкетеры с гардемаринами съехали.
— А пиво есть? — с надеждой спросил Борис, снимая потный шлем и облизывая пересохшие губы.
— Из погребка хотите?
— Ага, из погребка, из него, родимого, — Борис радостно рассмеялся. — Вот она — живая вода, — сказал Ивану.
— Как тебя звать, хозяин? — спросил Оскар.
— Прохоровичи мы, — трактирщик степенно разгладил бороду.
— Перепутье далеко отсюда, Прохор?
— Должны были увидеть. Дорога дальше от ворот в камень упирается, там и есть Перепутье.
К трактирщику подбежал работник Лешка.
— Батя, баньку я раньше ставил, горячая она.
— Здорово! Тело просит веника и пара, — воскликнул Борис.
— Отведи их, я за пивом схожу.
— Пройдемте, гости дорогие, — Лешка быстро зашагал к низкой черной избушке, над которой витал белый пар. — Венички у нас свежие, березовые, с дубовой веточкой, для крепости духа и тела бодрости.
— Жару, жару, поддай! — кричал Борис.
— Ванька, кинь еще шаечку квасу, не жалей! — вторил Оскар.
— И веничком, по плечам, по окаянным. Я говорю тебе, дурень, вдоль спины жарь, по хребту и ягодицы веничком припарь. Да не так сильно, убийца! Оскар, замени его, он смерти желает старшему брату! Ой, как хорошо!
— Сильнее!
Борис, похожий на вареного рака, поднялся с лавки, кивнул Ивану:
— Так, меньшой, твоя очередь, покажу тебе, как париться надо. Оскар, хватай его! — Братья повалили Ивана на лавку, взялись за веники.
— Не сахарный, не растаешь, — рассмеялся Оскар, прикладывая веник к ягодицам.
— Богатырем выйдешь, — проревел Борис. — Вот так его, вот так!
— Хорошо-ооо! — не выдержав, закричал Иван.
В маленькой баньке висел плотный клуб белого пара, в котором мелькали голые ноги и ягодицы, стоял густой запах хлебного кваса и березового духа. Иногда царевичи по одному выскакивали во двор, где в земле была вкопана огромная дубовая бочка, наполненная холодной колодезной водой, с криком окунались в неё.
— Мать её, так и рас так! — орал Борис.
— Ядреный корень, — всхлипывал радостно Оскар.
