— «Филадельфии» нигде нет! — с тревогой в голосе доложил Косовский. Может сделаем несколько кругов и поищем их?
— Нам нельзя сбиваться с курса! — возразил Шестун. — Включить на полную мощность сигнальные маяки! — Пойдем вперед. Скоро Паутина Циолковского должна закончиться и мы выйдем в межзвездное пространство. Точно также поступят и на «Филадельфии». Если с ними не случилось ничего внештатного, мы встретимся уже через полчаса полета. И я думаю, что за это время с ними ничего не могло случиться. Это все из-за изменения оптических свойств пространства в Паутине Циолковского.
— Плотность Паутины упала до 4 г/см куб, — сообщил Мюррей спустя еще пятнадцать минут полета.
Еще через четверть часа «Мир» вышел в разреженную корону. Через медное марево начали пробиваться первые звезды.
— Клод, уточни наше местоположение! — приказал командир и по видеосвязи распорядился поднять по тревоге рубку радиолокации — необходимо было направить все силы на поиски «Филадельфии».
— Не удается запеленговать ни одну звезду — компьютер отказывается распознавать видимые сквозь корону объекты, — с тревогой доложил Мюррей.
— Вероятно, все еще продолжается влияние гравитационного поля объекта, — предположил командир и, немного помолчав, добавил: — Прибавим мы работы нашим космофизикам. Да и само открытие объекта явно потянет на Премию Галактики. Необходимо будет дать ему название и внести в каталог, а затем сообщить информацию на ближайшие станции. Какие будут предложения?
Шестун задал вопрос в большей степени для того, чтобы хоть как-то снять тягостное, гнетущее чувство того, что они угодили в какую-то западню. Его тревожило и отсутствие «Филадельфии» — они уже практически вышли в межзвездное пространство, а корабль Джима Хоккинса как будто бы просто растворился. «Филадельфия» обладала огромным запасом прочности и при необходимости могла на скорости пройти даже вблизи сферы Шварцшильда черной дыры и ее неожиданное исчезновение было почти мистическим. Впрочем, открытый объект и в самом деле следовало как-то назвать и первым подал идею старший вахтенный офицер Косовский:
— А что, если — Пристань Мира. Ведь наш корабль называется «Мир». Мы открыли объект. По-моему — логично и неплохо. К тому же Пристань Мира в Паутине Циолковского звучит красиво и поэтично.
— Тоже мне — Пристань Мира! Скорее Пристань Дьявола! — хмыкнул Шестун, но по его лицу было все же видно, что Косовский попал в точку и предложенное название командиру понравилось.
