– Какие осложнения?
– Да после аборта очередного, – ответила Ванда, исподлобья глядя на него. – Ты что думаешь – эта комната мне легко досталась? Ха! Ничего подобного. Еще как пришлось раскорячиться…
Опалин смотрел на нее, и, хотя он видел красивую девушку, которая, как он понимал, пыталась веками проверенным методом подняться из низов, его начало охватывать отвращение. Он был слишком правильным, слишком принципиальным, чтобы одобрять торговлю собой, с какой бы целью это ни делалось. Ванда была ему противна, и он ничего не мог с этим поделать.
– Ты часто с ним виделась?
– Ну, как часто… Несколько раз в неделю.
– Он свои дела с тобой обсуждал?
– Было такое.
– Кто ему угрожал?
– Да никто, по-моему. Он со всеми умел ладить. Один только раз получил писульку какую-то, она его встревожила.
– Что за писулька?
– Бумажка с угрозами.
– И как она к нему попала?
– В бумаги на столе сунули. Там он ее и нашел.
– На каком столе?
– Ну, стол у него на работе. Туда ему и положили эту бумажку, но не на видное место, а среди других. Я ж тебе толкую…
– Ты эту бумажку видела? Он ее тебе показывал?
– Показывал.
– И как она выглядела?
Ванда задумалась.
– Обыкновенная тонкая бумажка, сероватая такая. На ней слова, печатными буквами. Писали карандашом.
– Слова помнишь?
– Точно не помню. Что-то вроде того, что он сдохнет.
– Дальше что было?
– Да ничего. Кто-то из редакции на него зуб имел и решил его попугать. То есть я тогда так подумала. А сейчас уже не знаю. Он же пропал.
– Может, сбежал?
– Он хотел после отпуска меня взять на работу и квартиру выбить, – твердо ответила Ванда. – Не мог он сбежать. Да еще без семьи. Он бы их не бросил.
– Раз уж ты говоришь, что в курсе его дел… Какие у него отношения были со Склянским?
– Ну, они считались друзьями, а так-то Алексей не очень был к нему расположен.
– Почему?
– Я тебе не скажу. У меня неприятности могут быть.
– Нет. Склянский вчера застрелился.
– Застрелился? – удивилась Ванда. – Значит, я была права. Я всегда говорила Алексею, что тот плохо кончит, а он мне не верил.
– А почему ты решила, что он плохо кончит?
– Да он же пустое место. Только и умел, что щеки надувать. Мог час говорить без перерыва, потом пытаешься вспомнить – о чем говорил-то? Что хотел сказать? Ничего не вспомнишь. Трепло. Жена из него веревки вила. Кстати, ребенок, который будто его, на самом деле от шофера.
Тут, признаться, Опалин прикипел к месту:
– Это кто тебе сказал?
– Сама догадалась. Видела их как-то, всех вместе. Жена все головой в сторону шофера вертела, и ребенок на него похож. Удачно она овдовела, теперь этот дурак ей мешать не будет. Может даже снова замуж выйти. Везет же некоторым…
