Согласившись, писатель тотчас же ощутил укол совести – Кирпичниковы не производили впечатления людей с достатком, и навязываться за их стол в год обострившегося продовольственного дефицита было нехорошо. Но чай оказался хорош, как и поданные к нему выпечка и малиновое варенье. Басаргин с детства любил малину – и с тех же пор она от него ускользала, редко выпадала возможность полакомиться. «А у них малина под окнами растет… – неожиданно вспомнил он, глядя на Соню. – Почему, собственно, я их жалею? Не так уж плохо они живут…»
– Я с отцом Александром договорюсь, – сказала бабушка Соне, – мы Колечке хорошие похороны устроим. Никаких этих кремаций, человек не полено, чтобы его сжигать. И могилку сделаем как надо…
«Стержень, – думал Басаргин, – бабушка – стержень, на котором держится весь дом. И Соня ее слушается… может быть, если бы Коля тоже слушался, то остался бы жив». Он поглядел на Опалина, пытаясь понять, что тот думает обо всем происходящем, но помощник агента угрозыска самоустранился из общей беседы. После чаепития он занял угол стола, взял у Сони лист бумаги, ручку и принялся корябать протокол, который дал подписать девушке.
– А теперь куда? – спросил Басаргин, когда они покинули деревянный дом на одной из многочисленных Мещанских улиц.
– В мастерскую, на работу к убитому, – ответил Опалин. – Посмотрим, что его сослуживцы скажут… А потом поедем на Большую Садовую, потолкуем с Никитой Телегиным.
– Ваня, – внезапно спросил Басаргин, – вы не обидитесь, если я кое-что скажу? – Как он ни старался, общение на «ты» ему плохо удавалось, и он опять переходил на привычное «вы».
– Валяйте, – ответил Опалин без малейших признаков смущения.
– Вы, как приходите к свидетелю, спрашиваете бумагу, ручку, чернила… Может, вам завести портфель и носить все с собой? Ну и потом… вы же во время расследования делаете записи…
– Какие записи? – прищурился собеседник.
– Я не знаю. По делу. Как кого зовут, телефоны, адреса…
– Я и так все помню, – довольно сухо ответил Опалин. – А если забуду, есть протокол.
– Да, но это странное впечатление производит, когда вы бумагу спрашиваете. И вообще, у вас же бланки должны быть…
– Есть, – кивнул Опалин. – Но на всех их не хватает. Давай вот что, доктор: ты не будешь меня учить, как мне заниматься моим делом. А то я тебя тоже могу поучить, как оперировать или там статьи писать. Ничего хорошего из этого не выйдет.
«Поделом мне, – сердито подумал Басаргин. – Известно же, в какое место приводят благие намерения. Нечего было лезть с советами. Ясно же было с самого начала, что он хам неотесанный и более ничего».
