– Кто – они? – терпеливо спросил Опалин, решив во что бы то ни стало добиться толку от этой дерганой женщины, выражавшейся так путано.
– Оксюкович. Наш главред. И Федотов-Леонов. Заведующий. Я слышала их разговор. Не подумайте, что я подслушивала, – быстро добавила Теплякова. – Это случайно получилось. Я хотела попросить аванс, подошла к дверям, а они говорили в кабинете. У меня замечательная рубрика – «В мире домашней хозяйки». Но наша газета – о, это такая клоака!
– Когда именно вы слышали их разговор? – быстро спросил Опалин.
– Три дня назад.
– Можете точно передать, что именно они говорили?
– Оксюкович был в ужасе. Он говорил, что произошла какая-то ошибка. Поликарп Игнатьевич настаивал. Я запомнила его фразу: «55 тысяч не могут раствориться в пространстве! Куда они делись?» Потом Оксюкович сказал, что подозревать своих – чудовищно, ему нехорошо от одной мысли об этом. И заведующий назвал Колоскова. Он держал у себя деньги, полученные за рекламу, он так все устроил, что у него не спрашивали отчетность, и при нем рекламы стало гораздо больше, чем раньше. Главред сказал – нет, не может быть, наверное, 55 тысяч Измайлов украл. Но Поликарп Игнатьевич сказал, что через Измайлова такие суммы не проходили, он только выплачивал зарплату, авансы и ведомости у него в образцовом порядке. Потом Оксюкович сказал – надо разобраться, но без ГПУ и милиции, никто не должен знать.
– Почему? Он так боится за свое место?
– Конечно, боится, хотя сам еле дышит, легкие как решето, – с отвращением ответила Теплякова. – И курит! Видели бы вы, как он курит!
Но Опалин не был настроен обсуждать здоровье редактора «Красного рабочего».
– Вы считаете, что Колосков совершил растрату, украл 55 тысяч рублей и скрылся? – поставил он вопрос ребром.
– Да. Нет! – тотчас поправила себя гостья. – Поймите, у меня только подозрения. Но растрата точно была, раз о ней говорил Поликарп Игнатьевич. И Колосков очень вовремя исчез!
– А семья?
– Что – семья?
– Вы считаете, что он на это способен? Украсть деньги и сбежать, бросив семью?
– У него любовница молодая, – усмехнулась Теплякова. Она почти перестала дергаться и даже больше не расчесывала шею. – Зачем ему старая жена? Все любят свежее мясо. Все! – повторила она, явно вкладывая в это слово что-то личное, и глаза ее зажглись нехорошим огнем.
– Так вам известно, кто его любовница?
Но тут свидетельница не смогла сообщить ничего определенного. Видела она как-то Колоскова на улице с молодой особой. Брюнетка, лет двадцати, одета как куколка. И этот осел вокруг нее увивался, даже ручку норовил поцеловать, скотина. В такси с ней вместе сел, а всем известно, что поездка на такси – дорогое удовольствие, приличные люди вроде самой Тепляковой о таком только мечтают.
