(ит. «прекрасное пение»), и в этом смысле так мы можем называть искусство итальянских певцов вообще, включая эпоху барокко.
Но именно оперы начала XIX века, и россиниевские, и особенно – трагические оперы итальянских композиторов поколением младше – можно обозначать как «оперы бельканто». В этих драмах любви и безумия, что развёртываются обычно в далёких, поэтически-мрачных локациях, герои исполняют те самые кантабиле, что служат для публики символами оперного искусства вообще. Прекрасные, как самая сладкая грёза, арии доводят нас до слёз и с лихвой компенсируют ходульность и нелепость, присущую сюжетам этих опер.
https://www.youtube.com/watch?v=4XMs7paGx-o
Кстати: в одной из лучших опер бельканто – «Лючии ди Ламмермур» Гаэтано Доницетти – есть эталонная «сцена безумия» главной героини. Она настолько впечатляющая и совершенная, что превратилась в канон. После Лючии целая вереница оперных героинь разных авторов бредили и галлюцинировали на сцене по её образцу.
Бельканто – применительно к искусству вокала – мастерство итальянских оперных певцов. Применительно к истории музыки – обозначение стиля, присущего итальянским операм первой трети XIX века.
Кантабиле – медленная ария.
Кабалетта – подвижная и бравурная ария в волевом, ритмичном характере.
Джоаккино Россини, Гаэтано Доницетти, Винченцо Беллини
Романтики любили жанр миниатюры: за краткой пьесой – вспышкой чувства следовала другая, не обязательно связанная с первой по содержанию. Малые формы могли объединяться в циклы, тетради, альбомы. Они отражали полёт романтической фантазии автора, любовь к исключительному и презрение к ординарности. Если сорок моцартовских симфоний в целом сохраняют формальные признаки жанра и близки друг другу по конструкции, то, например, в каждом шопеновском этюде – герметичный мир, где правят свои законы и господствует собственный климат.
https://www.youtube.com/watch?v=IGUeQHIyjXo
Романтизм высоко ценил новое, необыкновенное, чудесное, революционное. Иногда фортепианные миниатюры писались во вновь придуманных жанрах: «листки из альбома», «песни без слов», «сказочные картины», «пёстрые листки», «этюды-картины». Иногда им давали программные заголовки вроде «У родника» или «Поэт говорит» – так миниатюра превращалась в зарисовку конкретного образа. А иногда уже готовый жанр – вроде скерцо (пьесы-юморески) – выворачивался наизнанку, наполняясь неслыханным содержанием. Так, в шопеновских скерцо вы не найдёте юмористичность и мимолётность, зато мрачного пламени, смятения, темперамента и меланхолии в них хоть отбавляй.
