– Это было для меня открытием собственной сферы уязвимости. До этого я не знала, что можно дойти до такой степени истощения просто от того, что ты очень нервничаешь и не отдыхаешь. Это был тот опыт, который тебя меняет.
Как в первый раз каждый из нас обнаруживает, что если ударить в солнечное сплетение, будет очень плохо, даже если не сильно. И так же случайно ты вдруг обнаруживаешь, что у тебя есть нервы, что это ткань, которая может истощиться. Что это действительно серьезная штука, которая может ослабеть. Что это – не «возьми себя в руки», «смотри на вещи позитивно и не заморачивайся».
Как ты не можешь поднять груз 50 кг, так ты в этом состоянии не можешь взять себя в руки. Не можешь не потому, что не хочешь.
Теперь-то я знаю, что это неврастения, о которой я раньше читала в романах XIX века, думая, что это только про тургеневских девушек, а оказалось, что это совсем не романтично, не привлекательно, что это реально очень плохо и просто опасно.
Я себе представляю, что если бы в такой ситуации была, например, женщина, у которой нет мужа или у которой более дистантные отношения с мужем, то, думаю, можно было дойти до чего угодно: до суицидальных мыслей и попыток, до полного прекращения деятельности через тяжелую болезнь. И это знание кажется мне важным, потому что, во-первых, рождается чувство к себе и к другим, понимание того, что надо беречь себя в какие-то моменты. Что надо стараться не бить и самой не получать удар в солнечное сплетение. Чтобы не пришлось вести себя так: тебя ударили, а ты улыбнись и иди дальше. В случае с нервным истощением так не получится.
Ну и, наверное, осталось понимание предвестников. Есть некое ощущение в теле, в эмоциях, когда ты понимаешь, что подходишь к этой черте, что она уже где-то рядом. И это, конечно, важно, особенно с такой эмоционально тяжелой работой, как у меня.
После того случая было еще несколько заплывов за буйки, и у меня теперь есть совершенно четкая и однозначная рефлексия, возникающая в те моменты, когда дело пахнет керосином.
То есть появилось больше осознанности, больше понимания и четкие телесные ощущения, которые говорят: надо что-то менять в своей жизни прямо сейчас, если не хочешь опять дойти до такого состояния.
– Если бы вы знали то, что знаете сейчас, как применили бы сегодняшний опыт тогда, в свои двадцать четыре года?
– Если бы я сегодняшняя могла бы поговорить с собой тогдашней, я бы просто сказала, что все будет хорошо (важности образа положительного будущего посвящена глава «Мечты о рае»). Ты ведь не знаешь, что все будет хорошо. Допустим, мы можем защитить себя от перегрузки на работе, но мы не можем защитить себя от того, что ребенок заболеет и мы будем бояться за него всерьез. Или что возникнут какие-то обстоятельства, которые превысят наши возможности.
