, не сочла нужным признать свое дитя. В ней имелось немало окаменелостей, человеческих и прочих, но французским древностям придавалось такое значение, что никто не видел ни малейшей пользы в изучении мертвых египтян. Поэтому он отправился в Англию — ибо Англия души не чаяла в мумиях, сооружала для них ящики и витрины, строила прекрасные музеи, платила умным профессорам, чтобы они располагали мумии в хронологическом порядке, а потом веками спорили о подлинности их имен — и Англия приняла профессора и стала его научным убежищем.
В докладах правительству несколько раз отмечалась его работа на благо Британского музея, а не так давно он, обладая глубокими познаниями в области египетских драгоценностей и реликвий, расследовал продажу коллекции подобных сокровищ на континенте и сумел установить, что источником их была неизвестная египтологам гробница, которую неторопливо и неуклонно грабила шайка арабов. За эту услугу науке любой другой, вероятно, получил бы весомую награду, но профессор был доволен и тем, что его направили в Египет в худшее время года с заданием спасти усыпальницу от дальнейшего разграбления. Успешно справившись с этим, он обратил свое внимание на памятники Фив: собранные им свидетельства указывали на то, что в окрестностях Фив наличествовала еще одна неоткрытая и непревзойденная по великолепию гробница, и профессор решил, в одиночку и почти без средств, искать доказательства ее существования. Здесь и начинается мой рассказ.
Что касается меня, то я познакомился со стариком несколько лет назад в Лондоне, обедая однажды вечером в старом кафе неподалеку от Британского музея. Его привлекло кольцо на моем пальце. Оно было найдено на руке скелета, выкопанного близ Ниневии: персидская реликвия, состоящая их трех маленьких резных скарабеев, символизирующих Дьявола, Мироздание и Вечность. Профессор снял с кольца восковой оттиск и установил, что мои скарабеи относились к сасанидскому периоду истории Персии[5]. После этой случайной встречи мы быстро сделались друзьями. Неудивительно, что, когда мы оказались попутчиками в путешествии по Египту и профессор изложил мне свои планы, я согласился провести остаток времени с ним и принять участие в его исследованиях высохших мумий, разбитых идолов и сокрытых гробниц.
Мы решили устроить штаб-квартиру в Эль-Карнаке и в то утро, с которого начинается мое повествование, торговались о пристанище с респектабельным арабским гражданином, живо напоминавшим лондонскую квартирную хозяйку.
