– Оставь меня.
Парень повернулся. Она стояла около тропинки в зарослях джунглей, в шаге от него. Том приглушил свет фонарика, чтобы не ослепить ее.
Было в этом нечто обескураживающее – девушка остановилась в том же месте. Без света она не могла разглядеть кроссовку Наоми на тропе, не могла знать, что именно здесь случилось нападение. И все же каким-то шестым чувством узнала это место. Может, тут сохранилась энергетика смерти?
– Что ты здесь делаешь, Джесс?
– Том? – Ее голос звучал слабо и недоверчиво. Интересно, кого еще она ожидала увидеть?
– Да, это я.
Джесс ничего не ответила.
– Ты хочешь, чтобы тебя убил ягуар, правда?
Она ответила уклончиво:
– Я не вернусь. Это не… Это просто не…
Он практически чувствовал, как в ее голове проносится ураган мыслей, которые вертелись вокруг одной – Фредди больше нет. Том завидовал их близости, хотя в этот момент, при виде того, что переживает Джесс, зависть могла бы покинуть его. Но нет, почему-то она, наоборот, лишь стала сильнее при виде их настоящей любви.
– Пожалуйста, оставь меня, – повторила девушка.
– Хорошо. – Он уменьшил свет фонарика до минимума и старался не двигаться. В голове мелькали мысли, как убедить ее вернуться, – в любой момент на них мог напасть дикий зверь. Вдруг в голове созрел план. – Тебе, вероятно, придется ждать несколько дней, – сказал Том.
– Что?
– Когда ягуар съедает что-то большое вроде человека, он не ест еще три-четыре дня. И к тому же они делят территорию, каждый ягуар защищает свою от вторжения других, так что я просто говорю, что тебе придется ждать.
Последовала пауза, потом Джесс заговорила практически шепотом:
– Ты врешь.
– Нет, не вру. – На самом деле он действительно все это придумал, потому что понятия не имел об охотничьих привычках ягуаров. Но парень продолжал чувствовать, как на затылке шевелятся волосы от ощущения, что за ним наблюдают, даже сейчас. – Я хочу, чтобы ты вернулась со мной к костру.
– Нет. Это…
Слова снова застряли у нее в горле. Том знал, что не создан для таких разговоров, потому что сам всегда только слушал. Зачастую они велись людьми, которые не испытывали серьезных потерь. Он знал одно – утешать бессмыслено.
– Знаешь, Джесс, когда я был маленьким, мои родители умерли.
– Я знаю.
Это стало откровением, что кто-то вроде Джесс в курсе самого главного факта его биографии.
– Я был слишком мал, чтобы понимать слова окружающих людей, но они продолжали говорить мне о том, что я должен быть сильным ради мамы и папы; что сейчас в это трудно поверить, но потом станет легче; что сейчас это открытая рана, но со временем она превратится в обычный шрам. И знаешь, все это было просто кучей дерьма. Легче не становится. Ты потеряла человека, которого любишь, и это невозможно изменить. Ты меняешься, твоя жизнь меняется. Но тебе никогда не станет легко – все просто будет по-другому.
