— Мне нельзя.
— Почему?
— Милиция остановит.
— Вот беда-то… А мне, значит, можно?
— Можно. Ты же не за рулем.
— Ну да, спьяну можешь и в канаву сковырнуться, — сообразила она и, чуть помолчав, добавила: — Надо было, Андрия, и девочку взять. Детишки любят ездить. То-то была б ей радость!
— Ты же знаешь, ей в школу надо.
— Не пропала б твоя школа один денечек и без нее.
Мать задремала на мягком сиденье, едва они выехали из Брестика. Сначала, сопротивляясь сну, смотрела в окно, а потом свернулась в уголке и закрыла глаза. Внезапно машина стала, и она проснулась.
— Сбежал, да? Сбежал?
— Кто сбежал? — Вымазанный, нахмуренный Андрия, подняв капот, копался в моторе.
Услыхав доносящееся из багажника похрюкиванье, старуха поняла, что ошиблась, умолкла и высунулась из окошка — посмотреть, чем занят сын.
— Сдох, чтоб ему!
— Да не сдох, Андрия, слышишь, голос подает!
— Слышу! Мотор сдох! Машина!
— Застряли, бес ее возьми?
— Застряли! Уделалась нам с тобой на радость! На мягком ходу, с амортизаторами! Швабский гроб на колесах, в бога ее…
Мать выбралась из машины, подошла к Андрии, нагнулась над черным грязным клубком деталей и всяческих проводков:
— Андрия, не бери греха на душу, не поноси бога! Неужто нас эти железки везли? Слава тебе, господи, хоть досюда-то доехали!
Андрия взъерошил волосы перепачканными машинным маслом пальцами, задумался. Свечи в порядке, аккумулятор тоже. Что-то неладно, а что — непонятно. До подножия горы худо-бедно дотянули, а чуть пошло в гору… И почти у самого села! Черт бы побрал и мотор, и село — кто его только туда загнал, на самую верхотуру! Известно кто: турки! И в войну оно горело — итальянцы подожгли, да только опять же не сгорело!
— Застряли, говоришь?
— Застряли, мама.
— Я как чувствовала! Ладно, тут близко, пешком дойдем.
Андрия налился кровью.
— Пешком, да?! Товарищ полковник с маменькой и с поросеночком на руках, да?
— Сыночек, поросеночка я возьму…
— Не возьмешь! Марш в машину и тихо сиди, носа не показывай, если бога помнишь!
— А может, сходишь в село за волами?
— Никуда я не пойду! Или починю, или подожгу! Мало я их в войну спалил, этих черепах итальянских да немецких! И эту к ним отправлю!
Он сунул голову под крышку капота и погрузил руки в разогретый мотор.
— Надо же засесть именно тут! Первый раз в родное село отправился на машине и — на тебе! Соседи со смеху помрут!
Старуха робко выглядывает из окошка: сказать? промолчать? Все-таки не удержалась:
— Может, керосин кончился?
