От былой красоты остались только стать и надменность. За десять лет взгляд тетки потух, и глаза казались не столь яркими и зелеными. Фигура оплыла, лицо и шею покрыли тщательно маскируемые эльфийским маслом морщины. Темные прожилки капилляров густой сеткой расползлись по шее и щекам — плохой признак. От Ренаты разило алкоголем и разочарованием — стылым воздухом смертной бездны.
Краем глаза я уловила движение — невесомая дымчатая сущность, появившись из-за спины, легла на ключицу Ренаты и продолжила спускаться к груди, как будто поблескивая множеством слюдяных чешуек. Пусть это будет сон, всего лишь дурной сон! И эта комната, и вынырнувшая из прошлого тетка, и эта живая тьма! Завороженно глядя на извивающееся нечто, я только и смогла, что нервно сглотнуть.
— Жалость, — сипло произнесла я. — Теперь ты вызываешь только жалость.
— Думаешь, отомстила мне, пожалев?
— Нет. — Воспользовавшись моментом, я сделала шаг назад. — Столько лет мечтала увидеть тебя уродливой, а когда увидела, удовольствия не получила. Ты знаешь, что умрешь?
— Да, — кивнула она. — Ты ведь видишь это не хуже меня. Поэтому я и пришла взглянуть на тебя еще раз и убедиться.
— В чем?
— В том, что ты ни капли на нее не похожа, даже характером не вышла.
Тетка посмотрела на меня с тем же яростным презрением. Только отчего в глазах сверкнула боль? Не может быть! Мне показалось, по своей младшей сестре она точно не горюет.
— Все вернулось через четверть века, как он и говорил.
Она увядала. Уже давно. Я потянулась и почувствовала все, даже не дотрагиваясь до холодной руки. Как много ненависти и злобы! Поистине эти чувства отравили ее, споря в смертоносности с ядом.
Рената не была больна. «Эльфийский сон». Так называли эту гадость целители. Против нее не имелось противоядия, отрава пропитывала кровотоки, подбираясь ближе и ближе к сердцу. А когда через год появлялись первые признаки — для носителя было уже слишком поздно. Может, темные кольца, скрутившиеся вокруг шеи Ренаты, мне не только казались.
— Оставь! — грубо оборвала меня тетка, приняв замешательство за немое участие. — В любом случае уже поздно. Да и стоит ли? Мое здоровье — не твой удел!
При всем желании я не смогла бы ей помочь — эту гадость не вывести и всеми навьими силами. Время уходило, как уходила жизнь из этой банки со змеями, на дне которой могли храниться ключи от моего прошлого.
— За что ты нас так ненавидела?
— Ненавидела?! — Тетка зашлась в истеричном хохоте.
