Несмотря на контракт,
она ничего не снимала
и не брала интервью
уже больше двух недель.
Она доказала, что она –
не папарацци
и не станет раздувать из нашей жизни
сенсацию,
а будет обращаться с ней бережно,
снимая кино
о правде.
Поэтому мы рады Каролине.
Пусть снимет,
как наша семья принимает решение.
Пусть снимет
последние, вероятно, месяцы
нашей жизни.
О чем я рассказываю доктору Мерфи
– Знаете, я так долго
пыталась всех убедить,
что я – отдельная личность,
что Типпи – мой близнец, а не я.
Ведь мне и в голову не приходило,
как это будет,
если нас разлучат.
Потерять ее – все равно что
лежать на погребальном костре
и ждать огня.
Она – не часть меня.
Мы с ней одно целое,
и без нее
в моей груди
откроется пропасть,
огромная черная дыра,
которую никто и ничто не сможет
заполнить.
Понимаете?
Эту дыру ничем не заполнить!
Доктор Мерфи садится прямо.
– Наконец-то ты начала
открываться.
Понятно.
Выходит, она прекрасно знала,
что все эти годы я вешала ей лапшу.
Столько всего подтягивать
Сегодня воскресенье,
и «Хорнбикон» закрыт,
а мама боится выпускать нас из виду.
Но все же бабуля везет нас в Монклер, где
на ступенях школы нас ждут Ясмин и Джон.
Ясмин прижимает к груди стопку бумаг
и хмурится
и пристально смотрит на нас.
Волосы у нее больше не ярко-розовые,
а темно-синие,
челка лезет в глаза.
Джон стоит за ее спиной,
щурясь на солнце,
к его ноге прилип серебряный фантик от
жвачки.
Они осторожно подаются навстречу,
потом замирают.
– Вам, бедолагам, столько всего придется
подтягивать, – говорит Ясмин. –
Сомневаюсь, что до конца полугодия вы
это осилите.
Она всучивает Типпи
тяжелую стопку бумаг.
– Мы уже вряд ли вернемся…
Думаешь, мы хотим посвятить последние
деньки
временам французских глаголов?
Типпи подбрасывает в воздух цветные листы,
и они разлетаются по двору,
как огромные конфетти.
– Истеричка! – бурчит Ясмин
и закатывает глаза, которых почти не видно
под челкой. –
Что планируете делать вместо учебы?
Уже решили, что должны успеть перед
смертью?
За нашими спинами Каролина
деликатно кашляет.
– Мы снимаем, – напоминает она.
– А нам плевать, – отвечает Типпи,
и мы все вместе идем в церковь.
Что мы хотим успеть перед смертью
Сидя на бревне,
мы с Типпи составляем списки:
отвернувшись друг от друга,
пряча строчки ладонями.
Мне что-то ничего не идет в голову:
1) Прочитать «Джейн Эйр».
2) Увидеть восход.
3) Залезть на дерево.
4) Поцеловаться с парнем – по-настоящему.
Типпи заглядывает мне через плечо.
– Я слышала, «Джейн Эйр» – жуткая
скукотища, –
говорит,
потом показывает мне свой список:
