— Кто-то открыл вам?
— Да нет, была открыта. Хотя Гожеля упорно твердил, что слышал какой-то шорох…
— Где он сейчас?
— Кто?
— Гожеля!
— Побежал наверх проверить.
— Он, пожалуй, был прав, я тоже видел, как приоткрылось окно на мансарде. По какой лестнице он поднялся?
— По винтовой, из главного холла. Ну и жили себе, а? Красота, как в костеле.
— Подожди здесь, Браун, может, ребята подойдут, а я посмотрю, где Гожеля…
Просторный холл. Обитые кожей кресла, диваны. Массивный круглый стол. Хрустальная люстра. На стенах — рога, какие-то старинные картины, портреты. «Как в костеле». Широкая деревянная лестница. С площадки второго этажа вглубь ведут два коридора. Лестница уходит выше, на мансарду. Где же Гожеля? Надо быть осторожным, чтобы не перестрелять друг друга. Лестница сужается. Скрипит под ногами. Распахнутая дверь. Родак прячется за дверной косяк. Внимательно прислушивается. Да, теперь он отчетливо слышит, как хлопает дверь, чьи-то шаги.
— Фелек, Гожеля, ты, что ли?
— Это ты, Сташек?
Родак выглядывает в коридор. По обеим сторонам — двери. У одной из них, распахнутой настежь, стоит Гожеля и подает знак рукой.
— Иди сюда, кое-что увидишь.
Маленькая комнатушка. Открытое окно. Разбросанная в беспорядке женская одежда. На небольшом столике — несколько кусков хлеба, пара картошек «в мундире».
— А ты говорил, что мне показалось. Я же хорошо видел, как приоткрылось окно. Да и дверь черного хода тоже кто-то открыл…
— Думаешь?
— Я отчетливо слышал шаги. Впрочем, в замке торчит ключ.
— Кто же это может быть?
— Наверное, баба.
— Похоже. Черт с ней, спускаемся вниз. Потом все тщательно обшарим.
Родак открыл окно, высунул голову наружу и неожиданно громко воскликнул:
— Фелек, море!
— Где? Боже мой, смотри, вон там, вдалеке, земля как бы встретилась с небом!
— Первый раз вижу столько воды!
— Я тоже. Я ведь из Люблинского воеводства.
— Подожди. И флигеля видны. Какие-то постройки, конюшни, овины. Минутку. Это, наверное, Зелек с Квятковским. Кого-то ведут.
— Ну да! Баб! Значит, здесь все же есть люди. Интересно, кто же это?
— Увидим. Я спускаюсь вниз, а ты осмотри пока, хотя бы бегло, мансарду.
— Ладно.
Квятковский с Зелеком в окружении женщин, которые что-то им объясняли, подходили ко дворцу. Сколько же их всего? Три, четыре, семь. Нет, восемь, еще одна, бабка, чуть поотстала. И старик. Зелек уже издалека ухмыляется.
— А что я говорил, товарищ старший сержант, что пригодилась бы какая-нибудь баба. И вот, пожалуйста, сколько красоток! На любой вкус и цвет.
