Принцесса инстинктивно отерла ладонью губы, пытаясь избавится от противного соленого привкуса. Ладонь стала красной и липкой. Принцесса все еще никак не могла сообразить – от чего. Элладайн вложил меч в ножны. Принцесса стояла, разглядывая пальцы своей измазанной руки.
– Я, – задыхаясь сказала она каким-то не своим голосом, – кажется, сломала ноготь…
Углы рта вдруг неумолимо поползли вниз, в носу защипало, а глаза вознамерились зажмуриться. Она хлюпнула носом и то ли шагнула, то ли упала в сторону Элладайна. Обхватив его поперек жесткого торса, она припала к нему как к дереву и уткнулась одной бровью в холодную кольчугу у него на груди. Не давая ему двинуться, она продолжала сопеть и всхлипывать. Элладайн едва касался ладонями ее плечей, не то поглаживая, чтобы успокоить, не то придерживая, чтобы не упала. Принцесса плотнее втиснулась в него, прижимаясь насколько хватало силы рук. Она хотела сказать: «Обнимите меня!», но вместо этого только еще раз громко хлюпнула носом.
Сверху, из-за гребня, послышался отдаленный хриплый возглас. В то же мгновение ладонь Элладайна обхватила рот принцессы так, что ей пришлось проглотить очередной всхлип. Земля ушла из-под ног, и принцесса, пролетев в – наконец-то! – крепком объятии несколько шагов вниз по склону, оказалась в ложбинке между корнями дерева. Элладайн беззвучно опустился сверху, обхватив ее одной рукой и для верности вдавив в землю половиной своего веса. Замерев, он смотрел вверх, и лишь при коротких движениях головы на его шее, у самого глаза принцессы, упруго толкалась мышца.
Окрик из-за гребня повторился: «Хаайра! Хай?». Пауза. И еще раз.
Сердце принцессы било прямо под ребра Элладайну. Воротник его кольчуги отпечатался у нее на щеке. Руки затерялись где-то под телом, а ее ноги он прижимал к земле своим бедром. Принцесса не могла не то что пошевелиться, даже дышала с трудом. На каждом вдохе легкие расширялись куда-то вбок, не в силах приподнять живой вес взрослого мужчины. Лежа под этой оплетенной железом тяжестью, принцесса вдруг поняла, что еще никогда она не чувствовала себя в такой безопасности, как сейчас. Надо, что ли, почаще сражаться с конокрадами…
Она вдыхала тонкую горечь свежескошенной травы, всей грудью слушала размеренное дыхание Элладайна и думала о том, что ни ножны его меча, вдавленные ей в живот, ни корень, упершийся в поясницу, не способны разрушить охватившее ее ощущение неожиданного уюта.
Элладайн внезапно поднялся. Принцесса полежала еще совсем чуточку неподвижно, потом медленно повернула голову на скрипнувшей шее и посмотрела на Элладайна. Он кончиком кинжала вспорол рукав своей рубахи, ухватился за прореху и с хрустом оторвал его. Сложив рукав пополам, Элладайн попытался вытереть уже начавшую спекаться кровь у принцессы со щеки. Он был так осторожен, что принцесса едва чувствовала неуклюжие прикосновения.
