В медленно сгущающихся сумерках навстречу бесшумно мчались ветви, почти цепляя принцессу за волосы. Она склонилась к горячей шее коня, и казалось, что она действительно летит над дорогой. Сопровождение осталось уже за целой чередой поворотов, когда принцесса вдруг потянула поводья и опустилась в седло. Эль-Тарайа послушно замедлил бег и с оттенком сожаления пошел шагом.
По верхам крон еще дрожали последние лучи солнца, но внизу, из-под деревьев, уже растекалась темно-синяя мгла. Похолодало.
За следующим поворотом принцесса увидела знакомое место, где от дороги отходила узкая тропа. По ней она и направилась через лес. Здесь ветки смыкались прямо над головой, приходилось иногда пригибаться или отводить их руками. Через некоторое время принцесса и конь оказались на небольшой круглой полянке.
Спроси кто-нибудь принцессу в этот момент, о чем она думает, она бы не ответила. Она просто замерла в седле, посередине сумеречного леса, глядя куда-то между ушей Эль-Тарайи. Конь, будто понимая ее состояние, стоял тихо, приопустив голову на выгнутой шее. Может быть, принцесса думала о дружбе? О том, что друзья остаются друзьями, лишь пока у них не появляются собственные интересы? Или о том, как можно разобраться – подруга ей Ниса или просто добрая подданная? Где та мера, когда уже можно назвать человека другом или, скорее, наоборот, когда он им быть перестает? На полянку выехал всадник.
– Ваше Вы… Лина! – в голосе Клифа одновременно слышались облегчение и негодование. – Так же нельзя! Все с ума посходили, ищут тебя по всему лесу.
– Нашли, – кивнула принцесса в темноте.
– Поедем в лагерь, – сказал Клиф. – Как тебе конь?
– Хороший, – сказала принцесса и погладила коня по шее.
Они выбрались из леса и не торопясь поехали к лагерю южан. Вдалеке, у центрального шатра, видны были факелы, доносился обрывистый визг волынок. Точно! Сегодня же хотели устроить вечер песен, чтобы каждая сторона похвасталась своими музыкантами! Ниса тоже наверняка там вместе со своим…
– Слушай, – сказала принцесса Клифу, – можешь отвести этого коня к ним в конюшню?
– Могу, – неуверенно ответил Клиф, – а ты?
– А я… – принцесса неопределенно махнула рукой в сторону музыки.
Она соскочила с седла, отдала поводья Клифу и пошла через ночной луг на свет факелов.
Принцесса подошла достаточно близко, чтобы видеть, что происходит, но осталась в тени – так, чтобы ее не заметили. Два бородача закончили какой-то ритмичный звон, который они извлекали из больших деревянных инструментов с натянутыми жилами, и снова уступили место королевским волынщикам. Оказалось, что под хаарданскую музыку не только пели, но еще и плясали, и теперь несколько раскрасневшихся человек расходились к своим местам на деревянных скамьях, расставленных по кругу. Среди них была и Ниса, которую вел за руку Арманхан. Они уселись на скамью, и Ниса что-то оживленно зашептала. Волынщики затянули балладу о добром короле Муне, который, если верить легендам, приходился принцессе каким-то прапращуром. Она слышала эту песню, наверное, тысячу раз.
