Укус я ощутил сполна, но не выдернуть руку ума хватило. Нечто забилось за двигателем, заскреблось; от боли я выматерился, но пальцы не разжал. Вскоре показались уши. Я бы подумал, что тащу на свет божий упитанного такого хряка, если бы не длинные волосы, серо-зелёный цвет этих ушей и однообразный английский мат в мой адрес.
Тварь была мелкая, кусучая, и процентов тридцать её тощего бородавчатого тела составляли уши. Это был гремлин, без всяких сомнений. Не такой малость, как в старом фильме, но таки он.
— I’ll fuck…
Кого он там “фак” я дослушивать не стал. Повинуясь интуиции, поднял тварь выше, рыкнув:
— Выбирай, — и занёс кулак прямо над ним.
Забрызганный моей кровью, гремлин мгновенно заскулил:
— Mercy!.. Mercy!..
Едва я опустил кулак и мой трофей исчез, как снежинки разом устремились к земле.
— Карбюратор в карданном валу расхлябался, и всего делов! — как можно дружелюбней осклабился я. — Заводите.
Мамзель и сама не поняла, наверное, как оказалась на водительском сиденье. А когда “Ровер” завёлся, одарив меня прекрасным стрекотом дизеля, высунулась и недоумевающе так:
— Денег не дам.
— А денег и не надо.
Глаза её стали ещё больше. Подумала, наверное, что это намёк на что-то другое. Я рассмеялся и пошёл прочь, пряча искусанную руку поглубже в карман пальто. Глаза мои на миг остекленели, а бревенчатый храм унёс под свод “неба” мой голос:
— Ну что, Жигуль. Поработаем?
Гремлин оскалился, но ушастую голову склонил. С постамента матершинному англичашке теперь было не сойти.
Как пить дать: эта бабка за мной следила.
Бодрая, я б даже сказал спортивная бабуська впервые попала в поле моего зрения ещё на входе в терминал. Сложно не запомнить кого-то, когда он смотрит на тебя так. Бабка будто Чубайса во мне признала, и вознамерилась исправить несправедливость девяностых посильным способом — продырявить злодея взглядом. Спустя минут двадцать я снова почувствовал холодок в затылке, будто кто сверло приставил. Обернулся — она. Стоит в очереди на регистрацию в тот же Тай, в ту же Паттайю, через три человека после меня.
Улыбчивая регистраторша была убийственно нетороплива. Торопливый я старался быть максимально улыбчивым. Какое-то нехорошее чувство возникло ещё при подъезде к Пулково, да ещё эта бабка… Возможно, всё дело в документах, и я просто боялся, что меня примут под белы рученьки. Но вот, девушка неспешно протягивает мне паспорт со штампом королевства, и я спокойно иду на посадку. Казалось бы, всё. Да только чувство тревоги становилось только сильней.
