Сам того не желая, я, похоже, оказался втянут в политическую игру. Если верить Гансу, Вотчина захочет меня устранить, в то время как Лига наоборот — заиметь. Ну или поиметь, что более правдоподобно. Ясно было, что между ними существуют некие договорённости, сутью своей похожие на послевоенные репарации. Я мало чего понял, но послевкусие осталось именно таким: Вотчина вынуждена вести пораженческий курс и душить свои же, и без того крайне редко возрождающиеся рода. И что там было про родовое проклятье Велес?..
Пока я не был даже пешкой в этой игре, несмотря даже на то, что мною активно интересовались с самого начала в силу “прирождённости”. Да я и не хотел ею становиться, принимать чьи-то правила. Всегда есть путь в обход.
Я закурил и натянул поглубже нелепую шапку из дедовских сундуков. Благо, это Питер. Тут никто не заморачивается на внешний вид. Тем более, валенки нынче вроде как опять в моде.
Но до магазина телефонов я не дошёл. Не знаю, что привлекло моё внимание больше: тонкая женская фигура в дорогой шубке, наполовину скрывшаяся под капотом матово-чёрного “Лэнд Ровера”, или премерзкая рожа, всего на один краткий миг показавшаяся из-за аккумулятора рядом. Я остановился, присмотрелся. Ну ведь не почудилось же!
— Вам помочь?
Девушка с кем-то ругалась по телефону и не сразу поняла, что я к ней обращаюсь. А когда поняла, окинула с ног до головы брезгливым взглядом, скривилась кукольным личиком да и послала по излюбленному адресу, самозабвенно продолжив воевать, как я понял, с дилером, продавшим ей “это ведро-о-о…”. Мамзель была прям классической. Этакой гордо зовущей себя “стервочкой”, притом ни на минуту не задумываясь об истинном значении этого слова. Удивительно, что она капот-то открыла, а не ограничилась истерикой в купленный папиком айфон.
Нет. Точно не показалось. Там ведь кто-то был! Прямо меж аккумулятором и дискообразным кожухом воздушного фильтра. Кто-то живой, костистый и…
— Позвольте, — я отодвинул мамзель мягко, но достаточно уверенно, чтобы успеть протиснуть руку под воздухан и ухватить скалящуюся оттуда рожу. Я понятия не имел, что делаю, и чем это может обернуться. И уже в следующую секунду мир зарябил.
Снежинки зависли и быстро-быстро завертелись, я просунул руку глубже, и десятки их, словно бы льдинки в невесомости, полетели в разные стороны от моего пальто, сталкиваясь друг с другом. Мамзель прижимала к ушку телефон с видом, будто на том конце был сам Мэтью Макконахи, или кто там у нынешних мамзелей за икону. Она выглядела точно так, как выглядел в баре Митрич, когда мы говорили с Гансом — болванка, ни дать, ни взять.
