Получается — все сошлось и получилось. Хоть и не так, как он рассчитывал.
Теперь только осталось выкрутиться по-умному. Чтобы девчонка была по-прежнему послушной — но при этом продолжала ревновать его к Кресив. Чтобы держалась от нее подальше.
Или даже разобралась бы с ней так, как положено, отдав приказ стражникам. Один раз, ему и этого бы хватило. Жене ярла нет нужды самой разбираться с рабынями. На это есть воины. Надо будет спросить у Кейлева, успели или нет его невестки рассказать девчонке о том, что стража за ее спиной — это не только охрана…
— Ты так много и так сильно жалела мою рабыню, Сванхильд, — неторопливо сказал Харальд, — что мне тоже стало ее жаль. Я сходил к ней, посмотрел на нее. Пожалуй, я был с ней слишком жесток.
Синие глаза расширились. Девчонка закусила нижнюю губу, посмотрела на него с отчаянием.
— И ради тебя я решил о ней позаботиться. Если хочешь, я буду заботиться о ней еще сильней. Но только ради тебя, Сванхильд.
В конце концов, насмешливо подумал Харальд, женский дом в Йорингарде большой. И сейчас стоит почти пустой. Если дойдет до этого, можно даже переселить туда эту Кресив. Чтобы Сванхильд ревновала еще больше.
С ней надо сейчас надо поступить как с луком. Согнуть так, чтобы стрела попала в цель — но при этом не сломать…
Впрочем, днем со Сванхильд не спускает глаз стража. Ночью за ней приглядит он сам — и утром уйдет попозже. Все равно зимовье, в такое время люди встают поздно.
— А теперь мы поговорим о глупых словах, что ты сказала перед моими людьми, — Харальд наклонился, коснулся губами мокрой соленой щеки. Рука сама собой скользнула ниже, нашла под одеждой одну из грудок. — Про цепь. Еще раз я услышу такое, и действительно посажу тебя на цепь. Не думай, что с женами у нас так не поступают. Я знавал одного конунга, который привязывал свою жену к кровати целых три года после свадьбы. Чтобы не сбежала.
Выражение отчаяния с лица Сванхильд ушло. Теперь она посмотрела на него отстраненно.
Это выражение я уже знаю, подумал Харальд. И рывком перекатился на бок. Встал. Заметил, берясь за пряжку пояса:
— Но ты ведь сама выпила мой эль, Сванхильд? Разве не так? И сама поднесла мне эль в ответ. Я это помню. А ты помнишь?
Девчонка рывком села. Кивнула, помедлив.
— Тогда встречай меня, как положено жене, — бросил он. — С лаской. Прямо сейчас, на моей постели, на которой спишь только ты. Ну?
Врет ведь, растерянно подумала Забава, поднимаясь с кровати.
