— Рада видеть тебя, ярл Харальд.
— Иди поспи, — коротко приказал он. — Когда рассветет, я уйду. Будь готова вернуться сюда. Не хочу, чтобы за Сванхильд ухаживали рабыни.
Тюра сонно согласилась:
— Кейлев тоже сказал, что чужие уши сейчас ни к чему…
Она исчезла, а он сгрузил миску и баклагу на сундук. Подошел к кровати, осторожно опустился на ее край.
Сванхильд спала. Лицо было измученным, под глазами залегли тени, лоб и виски обметала испарина. Одна рука вскинута, ладонь бессильно замерла на подушке.
Покрывала съехали вниз, и в вырезе слишком большой для нее рубахи торчали ключицы.
Харальд потер лицо. Сейчас багровое сияние перед глазами почти угасло. Только тени по углам опочивальни отливали красным.
Он задумался, глядя на девчонку.
Свальд был уверен в ее вине, но стоило назвать его родичем — и своим наследником, как он заговорил по-другому…
Но чтобы ни было причиной этого, поддержка Свальда в трудный час стоит дорого. Потому что к его слову прислушиваются более четырехсот воинов, которые прежде служили у него — и у двух других ярлов Сивербе.
Теперь осталось лишь узнать, какую услугу или дар Свальд посчитает достойной оплатой за свою поддержку, спокойно подумал Харальд. Вряд ли тут дело обойдется одной рабыней — пусть и той самой, которую Свальд выпрашивал до этого.
Впрочем, он все равно задолжал брату за то, что тот когда-то привез ему Сванхильд. Девчонка останавливала просыпающийся дар отца, гасила серебро, загоравшееся на коже… цена ее велика. И Свальд, который теперь это знает, вправе рассчитывать на достойный ответный дар.
И за это, и за то, что поддержал родича перед людьми, которым заморочила головы Кресив.
Сванхильд закашлялась, но не проснулась. Харальд встал, подошел к сундуку, начал скидывать одежду. Остался в одних штанах, вернулся к кровати. Снова присел на ее край, негромко позвал:
— Сванхильд.
Девчонка задышала чаще, дремотно подняла ресницы.
А потом проснулась окончательно — и замерла, вдавив голову в подушку. Стиснула в кулак ладонь, до этого лежавшую расслаблено, уложила ее на живот, поверх покрывала. Широко распахнула глаза, глотнула воздух ртом, словно задыхалась…
И все это Харальду не понравилось. Особенно взгляд. Загнанный, словно Сванхильд и от него ничего хорошего не ждала.
Только плохое.
Он облизнул губы, сказал медленно, не шевелясь:
— Сванхильд. Я не тронул бы тебя, даже будь все то, что наболтали стражники, правдой — и даже не будь тут замешано колдовство.
