Услышав детский визг, она обернулась.
– Полет, негодник, что ты делаешь? Убери сейчас же Адельгейду со своей ноги, ты уронишь ее! Агнес, погляди, какая у нас замечательная дочь! Адель, девочка моя, иди сюда, я познакомлю тебя с женщиной-рыцарем…
Мужчины переглянулись. Каждый с улыбкой вздохнул. Генрих в ответ на взгляды развел руками:
– Что поделаешь, королева скучает. Каждое новое лицо при дворе – сродни революции. Что касается твоей дочери, епископ, то, ей-богу, дамы уже подружились или я ничего не смыслю в людях. Но оставим их, пусть сами решают свои дела. Мне же надлежит заняться вами обоими.
И Ноэль с епископом отправились вслед за королем.
Двор потихоньку стал разбредаться, обсуждая приезд гостей.
Женщины во главе с королевой, не умолкавшей ни на минуту, тоже направились к дверям. Шут и кормилица держали маленькую Аделаиду за руки с обеих сторон.
В дверях шут внезапно остановился.
– Кажется, мы кое-что забыли, покидая этот зал.
– Забыли? – вскинула брови Агнесса де Пуатье. – Что же именно, Полет?
– Меч Антея. Он так и остался лежать на полу. Кто теперь уберет его, а ведь это я его принес. Фрейлейн, – бросил он взгляд на дочь епископа, – не поможете ли вы бедному, слабому шуту?
– Охотно, – с улыбкой кивнула Агнес и, не успел еще Полет подбежать к мечу, как она взяла этот меч одной рукой и выбросила за дверь.
Брови у шута изогнулись дугой. Они до тех пор ползли кверху, пока его колпак с погремушками не съехал набок.
– Знаешь, какая у меня мечта? – спросил он.
– Перестать быть шутом?
– Ничуть не бывало. Я говорю то, что думаю, и если высокородным господам не нравится, получаю лишь ладошкой по затылку. Другие за такую же шутку удостаиваются удара топором. Всё же любой может обидеть шута, и некому пожаловаться. У кого станет искать защиты розовый куст? Он обороняется своими шипами; способный шут – своим языком. Но я боюсь, его могут отрезать. Вот если бы у меня был друг, готовый встать на защиту… Клянусь своими бубенцами, он не пожалел бы о такой дружбе. А если это к тому же будет женщина…
– А как же Липерта? Твоя подружка? – засмеялась Агнес.
– Эту тыкву никто не срывает, все только пинают ногой. К тому же она соня, целыми днями только и знает, что ест да спит. Я привел ее сюда, вытащив с грядки.
Женщины рассмеялись.
– Хорошо, Полет, пока я здесь, тебя никто не посмеет обидеть. – И Агнес ударила шута по плечу.
Бедняга свалился с ног и кубарем покатился по полу.
– Прости, дружище, я не нарочно, – подняла его дочь епископа и поставила на ноги.
