Отчим не мог ничего сказать, лишь отстукивал слова по стене и по столу. Я даже зауважал его: столько надо сказать, а никак, да ещё и жена без умолку трещит, я бы на его месте уже давно её ударил. Я хотел пойти к ним, чтобы утихомирить их, но, открыв дверь, улыбнулся: в комнате было темно. Один не видит, другой не слышит, они лишь снимали стресс.
Потом стало тихо, но я уже не мог заснуть, глаза прикрыл — рассвело, было слышно, как внизу делают утреннюю зарядку двое немых. Я бросил взгляд по сторонам и понял, в чём дело. Линь Ша тихонько постучала в дверь и спросила, сплю ли я. Она была уже накрашена, сказала, что уедет на несколько дней, и хотела увидеться перед отъездом и поговорить. Я ответил, что был неправ, приехав без предупреждения и вытеснив её в ту комнату.
— Это же твоя спальня! — рассмеялась она. — Что неправильного в том, что ты вернулся домой?
— Вчера я много выпил, не обратил внимания, только сейчас всё понял — вы ведь отдельно живёте. Мой приезд застал тебя врасплох. — Я достал пачку сигарет, предложил ей.
Она махнула рукой — мол, не надо. Тогда я закурил и спросил:
— Вы не придумали, как решить проблему? Так и живёте отдельно?
— Придумали! Развестись — и всё! Я же не из тех, кто платит чёрной неблагодарностью. Но он не хочет разводиться.
— Обязательно надо разводиться? Нет другого способа?
Ей не хотелось обсуждать со мной этот вопрос. Поглядев на меня, она вздохнула:
— Ты и правда толковый! Иногда думаю и радуюсь: у нас с твоим отцом своих детей нет, но мы смогли чужого ребёнка вырастить так, что теперь он учится в Цинхуа. Не боюсь, что ты посмеёшься надо мной, скажу, что часто хвастаюсь тем, что мой сын учится в Цинхуа!
— Так и должно быть. Если ты захочешь, чтоб я назвал тебя матерью, — я прямо сейчас скажу!
— Не торопи мою старость! — засмеялась она. — Дай-ка и мне одну!
Она закурила, и мы какое-то время молчали, дым потихоньку рассеивался, и отчим проснулся в большой комнате. Он встал за спиной мачехи и на языке жестов спросил:
— Что она сказала? Ты не слушай её болтовню!
Линь Ша обернулась, сердито посмотрела на него и сказала мне:
— Не обращай на него внимания! Давай говорить о наших делах.
Отчим продолжал за её спиной жестикулировать, говоря, что у неё на стороне есть любовник, из-за которого он теперь носит «зелёную шапку».[26] А Линь Ша затараторила ещё быстрее, болтая о самых разных вещах. Я понимал, что всё это делается не для меня, а для него. Юй Лэ неподвижно смотрел на её губы, не понимая, что она говорит. Но не уходил, а, затаив дыхание, сверлил взглядом её затылок. Я должен был догадаться, что этот взгляд — плохой знак, что всё это — часть плана.
