— Красив и умен! — глядя на себя в зеркало, сказал Рогаткин и утерся вафельным полотенцем. — Ты что-то сказала?..
Белоснежка мяукнула.
— Хочешь мышь? — спросил Лев Тимофеевич у своей кошки. — Ты уверена?
— Мяу, — ответила та и подошла ближе.
Оттаяло, потом снова подморозило — по Москве шел обычный февраль.
Для справки: когда говорят, что человек «с февральком», то подразумевают, что он чуть-чуть не похож на других.
Сегодня утром Лев Тимофеевич решил пешком добраться до работы, минуя душное и забитое людьми метро. Исключительно чтобы спокойно и вдумчиво поразмыслить о порученных ему делах. А так как два дня назад снег растаял, а сегодняшней ночью подморозило, Лев Тимофеевич шел и поскальзывался, не отрывая взгляда сквозь запотевшие очки со своих ботинок.
Когда до Крайворонской улицы оставалось не больше километра, следователь поднял голову и увидел знакомую фигуру. По улице Тверской неторопливо шел синьор Кристальди и о чем-то размышлял, сунув руки в карманы длинного белого пальто из кожи.
Лев Тимофеевич остерегся бросаться навстречу синьору Кристальди с жизнерадостным: «Здрасте вам!», так как на вопрос о похищенной из галереи швабре в настоящий момент не мог ответить ничего.
«Похоже, толстяк совершенно не мерзнет — пальто нараспашку и отсутствие шапки в двадцатиградусный мороз говорят о сибирском, а совсем не об итальянском здоровье», — сделал неутешительный вывод Рогаткин и потрогал собственный нос, пупырчатый от холода.
Лев Тимофеевич шмыгнул им и проводил Кристальди глазами — тот быстро протиснулся в узкую дверь ресторана «Медоуз», заботливо открытую для него швейцаром. «Английские завтраки за симпатичную цену», — гласила табличка на двери.
«Любопытно было бы узнать, что едят на завтрак британцы, ну, кроме яичницы с беконом и чая с молоком, — задумался следователь всего на пару секунд. Потом ему в голову пришла новая мысль: — А если синьор Кристальди сам украл швабру, ведь ее пропажа ему очень на руку? В расчете получить страховку и накупить еще каких-нибудь раритетов в свой передвижной музей, допустим!»
Еще Лев Тимофеевич подумал: «Надо срочно связаться по телефону с экспертом Эрмитажа Бубсом — похоже, он единственный ключик к разгадке этой непростой истории, когда вместо настоящих ценностей, которых в музее попросту видимо-невидимо, какой-то альтруистически настроенный вор крадет древнюю и по очень большому счету никчемную швабру!»
