— Бубс?
— Бубс, — кивнула тетя. — И написал монографию, она называлась, кажется, «Священная и не очень». А может — «Священная и очень»?.. Я могла забыть. Ты не помнишь? — снова потянулась она к «Беломору».
— Ага, ага, — Лев Тимофеевич кивнул. — Точно, он эксперт! Я был в галерее Карнауховой — там столько сокровищ, сходите, посмотрите обязательно. Почему они не взяли их, а позарились на какую-то швабру? И куда они могли ее деть, где спрятать, тетя Кристина?
— Любой экземпляр швабры — мечта коллекционера! — дуя в блюдце, безапелляционно заметила та. — Любой, Лева, любой! Страшных денег стоит.
— Страшных? — переспросил Лев Тимофеевич.
— Страшных! — подняла палец Кристина Егорьевна. — А где ее спрятали… Так возьми, например, железные гаражи — сколько их в Москве, а, племянник? Не знаешь? Ну и вот!
Лев Тимофеевич вздохнул и поднялся.
— Значит — Бубс и железные гаражи? — уточнил он. — Да, тетя Кристина?
Кристина Егорьевна кивнула.
— Уходишь? Лева, ты помнишь, что главное в этой жизни? — Она пристально посмотрела на племянника.
— Да, — кивнул Лев Тимофеевич, надевая куртку и застегивая ботинки.
— А что ты помнишь? — строго спросила тетя Кристина.
— Главное в этой жизни — не выходить за рамки, — привычно отчеканил Лев Тимофеевич и пошел к двери. Но услышал:
— Племянник…
— Что еще, тетя Кристина? — обернулся Лев.
— Я слыхала, ты отличный следователь? — спросила престарелая дама.
— Если заниматься двумя делами через день, то их вполне можно раскрыть практически одновременно, тетя Кристина! — Лев Тимофеевич накрепко усвоил это по предыдущим раскрытым делам и полученным поощрениям.
— Какой ты умный, Лева! — изумилась тетя Кристина. — В нашу породу!
Лев Тимофеевич благодарно улыбнулся своей тетке, которая осталась его единственным родственником на этой солнечной стороне Земли.
— До скорой встречи, тетя, — помахал Лев Тимофеевич с порога Кристине Егорьевне шапкой с надписью «NLO».
Уже на лестнице его догнал воздушный поцелуй тетки и еще какие-то слова. Ее шелковое платье, протертое на швах, стояло у него перед глазами, пока он спускался и шел к метро под снегопадом, который обрушился на Москву в тот вечер, буквально перед самым выходом Льва Тимофеевича на улицу.
Было уже довольно поздно, и Рогаткин по пути домой зашел в универмаг, чтобы купить кое-что для скромного ужина с Белоснежкой.
