Понимая, что вчерашняя беседа не убедила Шану, Чак знал, что должен сделать нечто особенное. По пути на конюшню он зашел в оранжерею, срезал несколько ирисов и спрятал их за пазухой, чтобы мороз не коснулся нежных лепестков.
Пронизывающий ветер хлестнул через открытую дверь в маленький загон за стойлом Седны. Порыв взметнул медовые волосы Шаны, щеки порозовели от холода. Прошлой ночью ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать ее. Бархатистая мягкость ее запястья едва не заставила его потерять голову.
Шана рассеянно, но вполне профессионально водила мягкой щеткой по блестящим бокам лошади. Вероятно, воспоминания о Седне были недоступны для нее, но умение обращаться с лошадьми никуда не делось. В джинсах и сапогах для верховой езды Шана выглядела так же элегантно, как и в вечернем платье и драгоценностях. В прошлом они нередко отправлялись в походы по лесу верхом на лошадях. Прохладными ночами согревались любовью — он все еще слышал эхо ее вздохов, все еще ощущал тепло ее тела, — помнил, как они встречали ранний июньский рассвет в объятиях друг друга. И знал, что должен вернуть то, что было, — их любовь, их страсть, — и спасти их брак, не упустить шанс, предоставленный судьбой.
Словно прочитав его мысли, Шана оглянулась через плечо. Вопрос уже сформировался в напряжении ее бровей.
Чак достал из‑за пазухи букет.
— Ты хотела узнать больше о последних пяти годах, — сказал он, протягивая ирисы. — Цветы всегда заставляли тебя улыбаться.
Шана приняла букет, и глаза ее радостно загорелись.
— Спасибо. Я ценю заботу, но тебе не обязательно было покупать мне цветы.
Она поднесла ирисы к лицу и вдохнула их нежный весенний аромат.
— Считай это подарком на первое свидание.
Только это было не свидание.
— Они великолепны. — Шана улыбнулась, фиолетовые лепестки отразились в ее блестящих от слез радости глазах. — Спасибо тебе.
— Они из оранжереи.
Брови Шаны взлетели вверх.
— У нас есть зимний сад?
— Мне нравится, когда ты говоришь о «нас».
Чак облокотился на перекладину денника, и лошадь положила голову ему на плечо.
Шана улыбнулась, однако улыбка вышла грустной.
— Это было самонадеянно с моей стороны.
— Нисколько. Это наш дом. Мы построили его вместе и поклялись прожить здесь всю нашу жизнь.
Чак протянул руку, осторожно поправил выбившуюся прядь. Шана не отстранилась.
— Понимаю, что все это ново для тебя. Дай мне знать, чем я могу помочь.
— Я хочу знать… Хочу помнить. Такое чувство, будто у меня не все дома. — Шана взглянула на него. — Если ты все еще заинтересован в моей помощи в поиске пропавшего сотрудника, я могла бы заняться этим. По крайней мере, до приезда матери.
