— Я поеду с тобой, чтобы вмешаться, если возникнут какие‑то проблемы.
— Тогда я согласна! — недолго думая, воскликнула Зои.
Кипя от злости, Такер сошел с трапа частного самолета компании и быстро зашагал к терминалу. Ему пришлось уехать в Лас‑Вегас на важное совещание, но он не предполагал, что задержится там на целых четыре дня. Такер злился на брата и на себя самого.
В четыре утра ему позвонила Зои. Она казалась потерянной и напуганной. Водитель, которого они наняли для нее, напился, и их фургон заносило на дороге.
Чернее тучи, Такер сел в ожидавшее его такси и сцепил зубы.
Он обязательно узнает, кто нашел этого водителя, и тогда кому‑то не сносить головы. Он оставался с Зои на линии, извиняясь за своего брата, которому позвонил с другого телефона и поднял его с постели. И продолжал разговаривать с ней, пока автобусы не остановились и ее и Нэша не перевели в личный автобус Дика. А злосчастного водителя арестовала дорожная полиция.
После этого Такер вызвал частный самолет компании и теперь находился в нескольких минутах езды от Зои. Ему необходимо успокоить ее, чтобы не наброситься на брата. Потому что тут не было вины Дика. И он не мог злиться на двоюродных братьев за то, что ему пришлось задержаться в Лас‑Вегасе. Против их семьи плели интриги, и он нес ответственность за свою часть работы. Но Зои в это время оставалась одна. С ребенком и везущим их пьяным водителем. Могло случиться что угодно. При мысли о том, что он мог потерять их, ему становилось дурно.
Такси остановилось рядом с чередой жилых автофургонов. Дверь фургона, принадлежавшего Дику, открылась, и на пороге появилась Квин.
— Такер, только не начинай. Ты не скажешь ничего нового.
— Дик обещал присмотреть за ней.
— Это не его обязанность.
— Ты, правда, хочешь поговорить об этом? — Он до сих пор сердился на нее за то, как она обошлась с Зои в Нэшвилле. — Где она?
Квин пожала плечами.
— Как только мы добрались сюда, она вернулась в свой автобус. Мы предлагали ей остаться.
— Мы? — остановился Такер. — Хочешь сказать, она бы осталась с человеком, который обвинил ее в… чем, Квин? В том, что у нее нет ни гроша за душой? В том, что она работает не покладая рук? В том, что осмелилась мечтать о большем в своей жизни? — с сарказмом бросил он. — Ей никогда ничего не доставалось даром. И все, что у нее есть, — это ее гордость, талант и безмерное упрямство. — Такер покачал головой. — Квин, уж ты‑то должна была проявить к ней хоть каплю сострадания. Передай Дику, что я поговорю с ним позже. Наедине.
