Рид потянул ее в свою спальню, освещаемую лишь полоской лунного света, струящегося из окна и заливавшего, подобно серебру, огромную кровать. Стеганое одеяло насыщенного синего цвета было широким и темным, как небо. А когда Рид подхватил Лайлу на руки и опустил на это одеяло, у нее возникло ощущение, будто она летит в темный простор.
Лунный свет замерцал в его глазах, и стоило Лайле протянуть к Риду руки, как он бросился к ней, и их тела заскользили рядом. Невероятное прикосновение его кожи ударило, будто электрическим током. Рид снова поцеловал Лайлу, и она будто утонула в его жаре.
Она сбросила с себя блузку, впервые в своей жизни стремительно теряя контроль над собой.
Рид усмехнулся, словно знал, о чем она думала, и ощущал то же самое.
— Теперь — джинсы, — пробормотал он и потянулся, чтобы схватить их, но Лайла его опередила. Она мгновенно расстегнула свои джинсы, а потом Рид стащил их вместе с трусиками с ее ног.
Если бы Лайла не утратила способность думать, наверняка смутилась бы, оказавшись голой в его кровати, когда прохладный ночной воздух целовал ее кожу, а пламя в его глазах согревало ее. Но она не хотела думать. Она хотела только чувствовать.
— Теперь ты, — потребовала она, больше не в силах ждать. Она и без того терпела долгих две недели, наполненные таким невероятным напряжением, что уже не могла спать ночами.
Лайла не сводила взгляда с Рида, пока он быстро раздевался, и была рада, что не отвела глаз. Он был красив. Его широкая грудь, узкие бедра, длинные ноги — все его тело поражало скульптурной мужественной красотой. Ее глаза округлились от восхищения, а сердце почти болезненно подпрыгнуло в груди. Вот это да!
Он снова усмехнулся, и Лайла бросила:
— Ты должен перестать читать мои мысли!
— Но это ведь так интересно, — парировал он и, оказавшись с ней в постели, поцеловал ее упругий живот, а потом подтянулся наверх и стал ласкать ртом соски ее грудей.
Зарывшись пятками в постель, Лайла выгнула спину, инстинктивно придвигаясь к этому его восхитительному, искусному, прекрасному рту. Придерживая голову Рида у своей груди, она наблюдала, как его язык очерчивал медленные, чувственные круги над ее соском.
— Боже, как же хорошо ты пахнешь, — прошептал Рид у ее груди, проводя губами по ее коже.
— Это мое мыло, — выдохнула Лайла. — Органическое. При желании его можно съесть.
— Твой аромат сводил меня с ума две недели, — признался Рид, неустанно скользя губами по ее телу. — Каждую ночь я ложусь здесь, гадая, чем ты будешь пахнуть утром. Лимонами?
