16. Постижение относительности всего того, что есть, ввергает потерянное существо в пучину неконтролируемого безумия.
17. Безумие в своем оперативном воздействии становится подконтрольным только через исчерпывающую опустошенность.
18. Ей предшествует личная драма отчаянного испытания волей к погибели.
19. Эта воля реализуется в потерянном существе неудержимой устремленностью к саморазрушению.
20. Данное стремление резигнируется осознанием безусловной гарантированности лишь встречи с неотвратимым концом.
21. Только в стремлении к саморазрушению соизмеряется тернистая траектория выхода к знанию подлинной личной судьбы.
22. Подлинная судьба определяется разрешением не подлежащей снятию в режиме обыденности проблемы духовного пробуждения.
23. Эта проблема состоит в размыкании, казалось бы, неодолимой толщи гипнотического сна, под которой изначально захоронено субъективное начало.
24. Оперативное воздействие безумия на потерянное существо начинается с динамического обращения к сфере переживания.
25. В связи с этим оно становится обладателем иронии как растворителя тотального сна.
26. Поначалу ирония оперативно растворяет сферу внешнего переживания.
27. Иронией разоблачается мнимая безальтернативность того, что дано в наличии.
28. Далее, ирония оперативно растворяет сферу внутреннего переживания.
29. Здесь иронией разоблачается гипнотическая доминанта внешней данности над тем, что повседневное сознание принимает за уникальное достояние спящего существа.
30. В своей последующей активности ирония, как оперативный растворитель, обращается к многослойной структуре коллективного псевдосознания.
31. Ирония вообще дает знать о себе лишь в контрасте с патологическим чувством преувеличенной серьезности, правящей социальным общежитием.
32. Растворяющей силе иронии коллективное псевдосознание противопоставляет усыпляющую чуму искрометного юмора.
33. В самом же деле, юмор есть всегда и только изнаночная подоплека серьезности.
34. Природа смеха, составляющего пружину юмора, заключена в нарочитом отвращении встречи с чудовищным.
35. Чудовищность вообще есть ключевое определение вселенского миража.
36. Иронический гротеск изобличает ее как актуальное свойство повседневности.
37. Выражаясь иначе, эффект гротеска состоит в нагнетании ужаса перед укорененностью всего существующего в бездне произвола.
38. Поэтому ирония всегда парадоксально серьезна.
39. Наиболее поверхностная подоплека чудовищного отслеживается иронией в социальном гипнозе.
