27. Далее, согласно провиденциальному мифу, обещание личного спасения и вселенского искупления скрепляется договоренностью первопричины с общиной верных.
28. Это означает, что личное спасение недостижимо вне принадлежности к ней.
29. Существо, обнадеженное перспективой спасения, считает возможным снять с себя тяжкий груз онтологического одиночества только через эту принадлежность.
30. Оно ищет в патронаже общины верных не что иное, как материнское заступничество в ситуации своего расставания с отчим домом.
31. Жажда личного спасения вообще всегда мотивируется интенсивной тоской по несуществующей отчизне.
32. Опыт беспочвенности, сопутствующий этой тоске, есть ознаменование того, что существо неизбывно переживает себя в качестве бездомного.
33. Это переживание усугубляется в нем чувством заброшенности в сердце юдоли.
34. Наряду с обретением пристанища в материнском лоне общины верных, существо уповает на возмещение своей бездомности обращением к первопричине.
35. Бездомное существо до последнего полагает, что в диалоге с первопричиной, как со своим другим, оно разделяет досаждающее его чувство обреченности.
36. Выражаясь иначе, через обращение к своему другому потерянное существо уповает избавиться от обременяющего его переживания онтологического одиночества.
37. Радикальный конец состояния онтологического одиночества предвосхищается им в приобщении к загробному блаженству.
38. Поэтому бездомное существо решительно переоценивает драматизм своей текущей ситуации.
39. Она видится ему не более как средством искупительного возмещения некой личной провинности перед первопричиной.
40. Бездомное существо уже по определению находит свою обреченность возмещенной последующим возвращением в отчий дом.
41. Между тем, оно хочет быть удостоверено, что милосердие провидения не является одной только голословной декларацией.
42. Ибо, в противном случае, подтачиваются основания к тому, чтобы уповать на перспективу избавления.
43. Таким образом, диалог с первопричиной оборачивается претензией на заключение с ней своего рода сделки.
44. В противоположность мифу о судьбе, миф о провидении констатирует изначальную произвольность самоопределения человеческих существ.
45. Эта произвольность представляется как их исключительная прерогатива, дарованная первопричиной еще в состоянии изначального блаженства.
46. Именно в этой произвольности, как утверждает мифологема провидения, и состоит корневище инфернальной возможности.
