Вскоре визиты к Дану вошли в обычай. По субботам и воскресеньям друзья собирались здесь на обед. Так постепенно сформировался триумвират «мушкетеров», как назвал их однажды старый Испас. Прозвище было принято.
Ключ в замке осторожно повернулся, дверь бесшумно отворилась. Штефан притворился спящим. И только когда Петришор тихо поздоровался, он повернулся, оглядел маленькую, крепко сбитую фигурку сына, который, потупив взгляд, сверлил ковер большим пальцем ноги. Пряча улыбку в усы, Штефан как ни в чем не бывало приветливо сказал:
— Ну, быстренько за стол! Я ведь тоже проголодался. Что жевать-то будем?
Петришор, сама скромность, ответствовал:
— То, что мама оставила. — И, для вида немного помедлив, добавил: — В буфете, кажется, были ром-бабы.
— А не ты ли утверждал, что ничего не может быть лучше пирожных со взбитыми сливками?
— Да, но, как ты говоришь, за неимением лучшего…
— Ах ты бандит! Мало того, что разбойничаешь неизвестно где, так еще и умником притворяешься?
Он взял сына за руку и повел в столовую. Обед, оставленный Сандой, Штефан подогревал уже дважды. Они сели, и запоздалая трапеза прошла в полном молчании. Петришор не знал, как начать разговор, а Штефана забавляла растерянность мальчика, ему нравилось, что тот не утратил еще детскую робость. Отец увидел в глазах сына немой вопрос, горькую складочку у губ, и ему стало жаль его.
— Кофейку?
— Давай, если хочешь. Только я сам сварю.
— Порядок! У нас дома ведь от каждого по способностям. А вот свободное время — на всех вместе.
Сын пропустил намек мимо ушей и быстро приготовил кофе. «И вправду вкусный, — подумал Штефан. — Однако захваливать не буду — непедагогично. Особенно после сегодняшнего случая». И сказал:
— Слава богу, мамы дома не было. Она бы уже с ума сходила. Подняла бы на ноги всю милицию, и сидеть бы тебе сейчас в отделении! Ну и где тебя носило?
Петришор поднял глаза, и Штефан снова еле сдержал улыбку. На него очень серьезно смотрел второй Штефан, только маленький. Ну точная копия — такой же задумчивый, губы поджаты, прямо-таки воплощение непоколебимой воли.
— А что было делать? Я прочитал записку на холодильнике и понял, что вы вернетесь поздно. Прихватил бутылочку пепси и спустился к Ионике. Ну, к тому, с первого этажа. А его папа повел нас на футбол. Как же я мог вас предупредить? Тебя нет, мама неизвестно когда заявится…
— Ты как говоришь о маме?
— Твоя школа. Я ведь знал, что ты по соседям бегать не станешь, заглянешь во двор и будешь спокойно ждать, как полагается мужчине. Ведь, даже когда я маленький был, ты меня не ругал. Па, ну как я мог отказаться? Пусть даже наши и продули. Чертовы тимишоарцы… Знаешь, им судья подсуживал.
