– Ты явно относишься ко вторым, – посмеивался Директор над Редактором. – Куда тебе столько книг?
– Да, тебе хорошо, – ныл Редактор. – У тебя жена. За тобой ухаживают. А я что в старости буду делать? Только чтение мне и остается.
– Во-первых, из того, что я женат, вовсе не следует, что за мной ухаживают, – с ледяной непроницаемостью возражал Директор. – Во-вторых, как можно знать, какая у кого будет старость? А в-третьих, при твоем обжорстве тебе до старости не дотянуть...
– Замолчи, замолчи, – пугался Редактор. Но затем печально соглашался. – Увы, наша арифметика только до ста. А мне уже около пятидесяти. Значит, осталось пятьдесят.
– Не так плохо, – хохотал Директор.
– Ну, возьмем реальную цифру, до восьмидесяти. Хотя, если быть точным, тоже маловероятно. А вот семьдесят... Итого осталось двадцать лет. Однако на всякие случайности все же лучше сбросить процентов двадцать пять. И получается пятнадцать. Вместе со сном, с зашнуровыванием ботинок... А теперь вспомним себя пятнадцать пет назад. Какой был год? То-то и оно. Будто вчера.
И все же он не поддавался меланхолии, во всяком случае, мужественно боролся с ней. Неприятие хаоса, путаницы доходило у него до крайности. Он, например, выступил за перспективное планирование нашего времяпрепровождения, подчинил строгому графику и разнообразил тематически вечера-встречи. Стержнем одного, скажем, становился просмотр телепрограмм. Другого – устные рассказы Редактора. Или сны Калисфении Викторовны. Иногда Веронике поручалось сделать сообщение о цветах. А Вася, оказалось, немного поет под гитару. Правда, репертуар у него был не богат. Редактор начал с ним работать над расширением диапазона. (В этом и было главное различие между мной и Редактором: я систему в окружавшей действительности искал, а он ее созидал и привносил.) В список мероприятий были включены шахматы, карты, танцы. Редактор первоначально полагал внедрить и гимнастику – с использованием шведской стенки, но сам же признал задачу невыполнимой. Остальные пункты соблюдались неукоснительно. (Бывало, возникали споры. Вася хотел смотреть телевизор, а Директор настаивал на преферансе.) Иногда приходилось устраивать рабочие вечера. При свете торшера, расположившись вокруг стола, каждый занимался своим делом. Редактор правил мою рукопись о Директоре. Калисфения Викторовна вязала. Директор просматривал накладные. Вася подсчитывал дневную выручку и вздыхал. Вероника поливала цветы или расчесывала Элизабету шерстку, Я обдумывал план новой работы.
