Андреа почувствовал стыд. Он женился на Иззи с намерением «укротить» ее, объездить, как взбалмошную кобылу. Как грубо и по‑хамски это выглядело сейчас, когда он узнал правду. Однако одно ему было ясно. Как он мог соблазнить ее, зная историю отношений с отцом? Как мог пересечь рубеж, узнав всю правду? И речь не о физической, а эмоциональной границе. Ему будет очень трудно не дотрагиваться до нее все шесть месяцев и правильно сделать так, чтобы их брак остался номинальным.
Он глубоко вздохнул.
— Мне не нравится условие получения наследства, выдвинутое твоим отцом, но я не счел себя вправе препятствовать его воле. И боялся, что ты выйдешь замуж в спешке не за того мужчину и навредишь себе.
— Поэтому ты предложил свои… э‑э‑э… услуги?
Андреа отпустил ее и отступил на некоторую дистанцию. Надо взять себя в руки и больше не прикасаться к ней. «Руки прочь, руки прочь», — повторял он про себя, как мантру.
Честно говоря, он и сам не совсем понимал, почему предложил ей выйти за него замуж. Причем поставил в такую ситуацию, что она просто не могла ему отказать. Конечно, он боялся, что она выскочит за какого‑нибудь подонка, который при разводе заберет половину наследства. А еще больше претила мысль о том, что она вообще может выйти замуж за кого‑то. Кроме него.
— Вот в чем дело. Я передумал.
На ее лице промелькнуло удивление.
— Ты же не думаешь разорвать наше соглашение?
— Нет. Конечно нет. — Он успокаивающе улыбнулся. — Мы будем состоять в браке шесть месяцев, как того требует завещание. Но это номинальный брак.
Номинальный брак… Иззи была шокирована тем, какое сильное разочарование вдруг испытала, услышав эти слова. Сокрушительное разочарование. А ведь должна была почувствовать облегчение.
После ситуации в лифте она больше всего на свете хотела заняться любовью с Андреа. По‑настоящему. Обнаженными. Ощущая друг друга кожей.
Она была потрясена тем, что он поверил ее рассказу об отце. Более ожидаемым было бы, если бы он сказал, что Бенедикт не настолько жесток. Но он не только поверил ей, но еще и успокоил, утешил. Это смягчило ее враждебность к Андреа.
Но теперь он не хотел, чтобы их брак стал реальным. Почему она от этого несчастна? Казалось, должна радоваться, ведь через шесть месяцев будет богата и свободна. Правда, без Андреа. Она не испытает страсть и огонь его любви, обжигающие поцелуи и ласки. Никогда не узнает, каково это — провести ночь в его объятиях. Никогда не почувствует движение его плоти внутри себя. Никогда не ощутит, какое наслаждение способно получить ее тело, когда он займется с ней любовью.
