Погружённая в тяжёлые раздумья, она едва услышала стук в дверь кабинета. Утерев платком слёзы, быстро одела очки и пригласила:
– Войдите.
Дверь приоткрылась, и в дверях появился воспитанник, недавно вернувшийся из колонии.
– Можно? – спрашивал он.
– Что тебе, Холодов? – делая вид, что занята бумагами, низко склонив голову, спросила она.
Глаза Надежды были полны горя и слёз. Ей сейчас очень не хотелось показывать себя в подобном виде воспитаннику.
– Мне нужно поговорить с вами, – отвечал он.
– По личным вопросам понедельник и пятница с пятнадцати до семнадцати. На дверях всё написано, – она говорила столь категорично, что любой другой сей же час ретировался бы за дверь.
Так было всегда, когда она говорила подобным тоном. К удивлению своему она обнаружила, что воспитанник всё ещё стоит в дверях, при этом даже не собираясь уходить. К ещё большему её удивлению он прикрыл за собой дверь.
– Я не по своему вопросу, – произнёс Холодов.
Громкий хлопок её ладони о стол срезонировал по кабинету. Она глубоко вздохнула, набирая в лёгкие воздух, но вспылить не успела.
Холодов перебил её.
– Я по вашему вопросу.
Она услышала.
Подняла полные страдания глаза на него. Гневный взгляд, брошенный на Холодова, заставил его отступить на шаг назад.
– Мне известно о карточном проигрыше.
Надежда привстала со стула с намерением выгнать воспитанника из кабинета.
– Прошу выслушать меня до конца, – продолжал Холодов.
И только нехватка воздуха, вдруг захлестнувшая её от неимоверной наглости воспитанника, сдерживала женщину от этого.
– Я смогу сделать так, что ОН больше ничего должен не будет, – не останавливался Холодов.
Надежда держалась за сердце и не могла сказать ни слова. Дух её перехватило.
– Я неплохо играю, и смогу отыграться за него. Всё пройдёт тихо и без разговоров. – Холодов был уверен: в случае проигрыша Михалыч будет молчать, как рыба, к чему ему позор – проигрыш малолетке. В Алексее Владимировиче он был уверен больше, чем в себе. – Если и будут слухи, так только те, что уже и так есть. – Холодов поднял взгляд и в упор смотрел на Надежду. – Только у меня будет одно условие: верните пацана обратно, к матери… да и мы к нему тоже привязались.
Дмитрий закончил. Он не просил её. Он просто поставил её перед фактом своих намерений. Он понимал, что диалог «ты мне – я тебе» тут не уместен. Вслух она никогда не согласиться с его намерением. Так же она не станет и препятствовать ему из боязни огласки постигшего её несчастья… Своя рубашка всё ж ближе к телу… Спасаться… Маленький, но шанс… Сделки не заключить. Всё будет зависеть только от её порядочности. Она и Дмитрий находятся в разных мирах. Законы, которыми приходиться жить Дмитрию, ей не понять. Но порядочность есть и в том, и в другом мире. Вот на что и ставил свою главную ставку Дмитрий.
