Когда человеку в жизни не сладко, когда человеку уже не во что верить, он вспоминает о Боге.
Холодов свято верил, что в его силах прожить честную и достойную жизнь. Такую, чтобы его дети могли гордиться им. «Если у меня так получилось, пусть случиться мне уроком». О семье всё чаще и чаще думалось Дмитрию. Как-то понималась ему легко его предстоящая жизнь, на пороге которой он находился. И понимание это к нему пришло через… нет, не безразличие и холодность. Судьба таких, как он, далеко не безразлична многим. Безучастие… Безучастие из обстоятельств. Суета разделяет два мира. За забором с одной стороны и за забором с другой стороны. Суета у одних, и безысходность других. У них свои заботы. Остаётся пребывать со своими обстоятельствами. Он много думал. В колонии долгими бессонными ночами отдаёшься мечтам. Легко никогда не приходилось. И, когда совсем было невмоготу, он брал в руки библию. Открывал её безразлично на какой странице и обязательно находил в ней ответ. Он научил себя не винить людей в происходящем. И он решил: руки ноги есть, голова – слава Богу, не жалуюсь: сам смогу расставить всё по местам в своей жизни. С этими мыслями он стал по другому относиться даже к так ненавистным любому заключённому люду воспитателям, надзирателям, оперативникам и всей братии юстиции, осуществляющей за ним надзор. Нет, не душа нараспашку, конечно, к ним, но со словами «к чему винить того, кто сам не ведает, что творит». «Так есть… И это обстоятельства… Считаться с ними придётся», – думал так, и ему становилось легче. Злоба если и появлялась, то от этих мыслей она куда-то мигом улетучивалась. «Если бы на земле жил хоть один ангел, то земля представлялась бы Раем», – думая так, он поднимался духом, и обстоятельства начинали представляться ничтожными, что помогало преодолевать их.
При всём он видел себя в будущем. Но ситуация, сложившаяся вокруг него сейчас, ввела его в затруднение. Его задела история новичка, переведённого в другой детский дом. Друзья успели полюбить того. Безучастие, которое всегда преследует его, играло сейчас над ними обоими злую шутку. Он не мог и не хотел оставаться безучастным. Холодов знал, что нужно делать… но тогда ему придётся нарушить собой же данное перед иконами обет не порождать зло, не быть источником его. Самое неприятное, что его задерживало, так это то, что для достижения своей цели ему придётся использовать методы, присущие тому миру, с которым он был глубоко не согласен. Но зато он может вернуть пацана обратно, ближе к матери. В этом он был он твёрдо уверен. Так что важнее?
