Холодов снял с себя футболку, спортивные штаны, и стоял в длинных семейных трусах до самых колен, в цветочек. Ленка прыснула не удержавшимся смешком.
– Да ты модный такой…! – и тут не смогла сдержать себя она.
Холодов оттянул резинку и хлопком отпустил. Состроил гримасу Ленке, передразнивая её, с разбега бухнулся в воду и поплыл на другой берег. Друзья бросились за ним…
…До самого позднего вечера пробыли они на реке. Только когда уже совсем было невмоготу от комаров, зверевших ближе к полуночи, вернулись они в детский дом.
* * *
По городу поползли слухи. Поначалу тоненьким ручейком, с каждым днём угрожающе набирающем силу и грозившим превратиться в масштабное бедствие для отдельного гражданина, невнимательного в своих действиях. И, если этот город маленький, то постепенно о событии непременно узнавал абсолютно весь город. Обязательно нашлись доброжелатели, и информация попала на слух Надежде.
Слухи были совершенно противоречивы. Кто на что был горазд. Каждый говоривший добавлял что-то своё, какие-то уж совсем интересные детали, придающие совершенную невероятность сказанному. Придумывали и сами, тут же начинали верить в придуманное и с чувством людей, убеждённых в правде того, о чём говорят, с неподдельным участием передавали из уст в уста чужую сокровенную тайну. Поговаривали, что он проиграл квартиру. Кто-то говорил, что ко всему прочему он проиграл ещё и машину, но так, как её у него нет, то он должен оформить кредит на неё в банке, и в ближайшем времени покрыть ею свой долг. Даже были совсем невероятные: якобы он должен отрубить в счёт карточного долга себе руку, а если не отрубит себе, то должен отрубить кому-то другому, впрочем, кому – не уточнялось. Тут непременно должно что-то произойти уж очень интересное, потому, как карточный долг – священный долг. Ещё невероятней промелькнул слух, что проиграл вовсе не он, а Михалыч. Михалыч такого позора пережить не смог и слёг с инфарктом. Михалыч и правда находился на лечении в больнице, но не по причине инфаркта, а по причине обострения его давнишнего недуга – язвы желудка. По городу только и было разговоров о случившемся нелицеприятном, до боли любопытном инциденте. Город кипел не всплывшим целиком событием.
Изначально Надежда не придала значения слухам. Несерьёзность их представлялось ей несостоятельной в виду того, что её семья состоит из весьма серьёзных людей – она директор детского дома, на хорошем счету и по праву относит себя к знатной элите города, дочь преподаёт русский язык и литературу, пользуется уважением. Зять был хорошей партией для её дочери – программист. Хороший программист, редкое предприятие в округе обходится без него – профессия денежная и чистая. Дочь любит, грубым словом не обидит, культурный. От того и слухи о нём для неё не имели под собой никакой почвы.
